Невменяемый колдун

Иванович Юрий

– Как ты во всем любишь быть безапелляционным! – всплеснула ладошками старушка. – А это по крайней мере бестактно.

– Странно, чего это ты на меня так нападаешь? Давайте уж лучше обедать начнем…

И Хлеби первым уселся за стол. Уже стоящие возле своих стульев Кремон и Коперрульф последовали его примеру, но старая женщина не сдержалась и воскликнула:

– Это я нападаю?! Хорошо! Поговорим на эту тему чуть позже.

И своей стремительной походкой покинула главный зал. Хлеби, словно оправдываясь, пожал плечами:

– Уже

и пошутить нельзя.

Но лишь мужчины приступили к салатам, как домоправительница вернулась, ведя за собой кого-то за руку. А когда приблизилась к столу, любовно усадила на приготовленное возле себя место… девушку! Затем в наступившей мертвой тишине торжественно огласила:

– Прошу любить и жаловать, наш новый член семьи: Мальвика!

Все мужчины забыли о времени, обеде, совести и деликатности и принялись так пристрастно, удивленно и бесцеремонно рассматривать усевшееся за стол создание, словно увидели перед собой таинственного и легендарного сентега.

Как ни казалось странным превращение парнишки в девушку, но бесстрастное зрение подтверждало сей факт. И в первую очередь по явным отличиям на лице. Еще когда пленник был только освобожден и жутко грязен, сразу бросался в глаза сломанный, видимо давно, нос. Да не просто сломанный, а впоследствии и неправильно сросшийся и уродливо искривленный в сторону. Из-за этого, скорей всего, развилось просто неимоверное косоглазие. Хоть в первые минуты из-за толстого слоя грязи на это не обратили особого внимания. Но вот нос был тот самый! Лишь теперь он жутко смотрелся на исцарапанном и покрытом кое-где синяками девичьем личике. Но еще хуже было заглянуть в глаза несчастной. Они до того сильно смотрели и в разные стороны и в никуда одновременно, что невозможно было понять.: на что или на кого они смотрят.

Еще при освобождении пленника мужчины обратили внимание, что у парнишки почти не было волос, лишь несколько непонятных клочьев – то ли так обрезали, то ли выжгли. Но сейчас на девушке был один из роскошных чепчиков тетушки Анны, что сразу подчеркнуло половую принадлежность. А если бы кто-нибудь продолжил сомневаться, то простое и не лишенное некоторого изящества платье окончательно истребило бы последние сомнения. За столом сидела девушка. Хоть и уродливая, чрезмерно худая и сильно избитая, но – девушка. Сходная ростом и комплекцией с домоправительницей, но совершенно юная, лет шестнадцати.

Первым пришел в себя Коперрульф. Он закрыл отвисшую челюсть, облизнул пересохшие губы и заговорил:

– Значит, тебя зовут Мальвика? Очень приятно познакомиться. А меня Ганби.

– И мне приятно, – без всякого стеснения отозвалась девушка, – господин Ганби.

– Ну зачем же так высокопарно? – возразил дворецкий. – Обращайся ко мне как-нибудь проще. Скажем, дядя Ганби.

– Хорошо.

– А меня зови просто Кремон! – с улыбкой представился молодой Эль-Митолан. –

У меня уже есть две названые сестры, так что буду рад, если ты согласишься стать третьей.

– Спасибо… Кремон! – Девушка впервые тоже попыталась улыбнуться, но улыбка у нее получилась жалкая и растерянная. – У меня никогда никого не было из родни…

– Ну вот! – Хозяин замка тоже вышел из оцепенения и возмущенно замотал головой. – Как у нас быстро разбирают все родственные степени! Брат, дядя… и тебя? – Он вопросительно взглянул на домоправительницу. Та кокетливо пожала плечиками:

– Конечно, малышка меня называет только тетушкой Анной.

– А что же мне остается?

Он собрался уже загибать пальцы, перечисляя приемлемые варианты, но девушка неожиданно строго спросила:

– А сколько вам лет?

Хлеби на миг запнулся, не решаясь открыть свой истинный возраст, но, когда услышал смешки за столом, признался:

– Шестьдесят два года.

– О-о! – протянула явно не ожидавшая такого Мальвика. – Вы мне годитесь только в дедушки.

– Да? Ладно, тогда так ко мне и обращайся: дедушка Хлеби.

Девушка недоверчиво повернулась к тетушке Анне, как бы спрашивая у нее разрешения на такие вольности, но та лишь рассмеялась:

– Раз хочет быть дедушкой – на здоровье! Так и называй. И не смотри на него так испуганно, он добрый. Правда, ребята?

Из «ребят» первым бодро откликнулся Коперрульф:

– Еще бы!

А вот Кремон немного задержался с ответом, вспомнив тяжкие часы тренировок сегодняшним утром и с внутренним стоном пошевелив ноющими плечами. Но, заметив, что на него все уставились в ожидании подтверждения, выдавил с деланой улыбкой:

– Добрый – слабо сказано. Не без оснований можно добавить слово «самый». А уж как тренирует…

– Значит, тебе нравится мой стиль наставничества? – с явным подтекстом спросил хозяин замка.

– Непременно!

– И методы тренировок?

– Вряд ли во всем мире найдутся лучшие!

– М-да? Приятно слышать…

– Э-э… дедушка Хлеби! – неожиданно обратилась девушка к старшему Эль-Митолану и, когда тот поощрительно ей кивнул, спросила: – А можно и мне вместе с Кремоном тренироваться?

Пока мужчины изумленно переглядывались, тетушка Анна закатила глаза и затараторила:

– Малышка! Да ты что?! Оно тебе надо? Неженское это дело! Да ты на Кремона взгляни: вечно побитый и поцарапанный ходит. А ведь надо учитывать, что он колдун и все его раны заживают чуть ли не за один день. Для нас лучшая участь – ведение хозяйства и умение создать домашний уют…

– Не хочу вести хозяйство! – тихо, но твердо ответила девушка.

– А что же ты хочешь? – спросил Хлеби, еще пристальнее присматриваясь к хрупкой фигурке.

– Хочу защищать справедливость и невинно обиженных. А также уметь защитить себя во всех случаях жизни.