Невменяемый отшельник
Шрифт:
А вывод напрашивался только один: взаимосвязь между нею и Невменяемым существует. Следовательно, и сейчас имеется прекрасная возможность для спасения. Достаточно взмолиться, воззвать, попросить, а то и потребовать, как стенания пленницы будут услышаны. Всемирно известный герой сорвётся со своего места и поспешит на помощь. Ну и финал – тоже будет закономерен. Спасение из данной ловушки и… и жёсткий приказ вернуться домой, в Пладу.
На подобные приказы маркиза Баризо уже давно реагировала с шокирующей избирательностью. Точнее говоря, всегда выполняла их на свой лад или вообще игнорировала. И если бы только приказами своего названого брата пренебрегала! Она самому королю осмеливалась перечить. Так что
«Тогда что меня останавливает от призыва в его адрес о помощи? – продолжала размышлять попавшая в ловушку Мальвика. – Неужели именно тот факт, что он женился? Неужели я стала его за это ненавидеть? И не хочу о нём даже вспоминать? Или причина в том, что я и в самом деле решила умереть? Странная взаимосвязь!»
Попыталась проанализировать поставленные самой себе вопросы. Да и в своих желаниях разобраться. Получалось, что увидеть героя она очень хочет, и немедленно. Можно сказать, мечтает об этом. Но не в такой же ситуации! Она вдруг поняла, что ей станет очень стыдно, что вдруг появится Кремон и опять её вытащит из смертельной ситуации. И если ничего вслух не скажет, то обязательно подумает: «Вечно она куда-то вляпывается! Как была глупой и некогда косоглазой выскочкой-непоседой, так ею и осталась! С годами ни капельки не поумнела!» И это понимание казалось невыносимым. Позориться в глазах самого совершенного и желанного мужчины совершенно не хотелось.
«Уж лучше умереть, чем так глупо (и уже в который раз!) опозориться! – приняла она жёсткое решение. – Причём насмешки с его стороны я бы ещё выдержала, но если надо мной станет ехидничать его… эта… та самая приворожившая его ведьма, то я их обоих на кусочки разорву! Мм!.. Только вот… нельзя так. Ну да, я не права… Поэтому лучше остаться здесь и мирно уйти из этой жизни…»
С такими мыслями и уснула. По внутренним часам, спала долго, часов шесть. Потому что последние сутки не прилегла ни разу, вымоталась, распереживалась, да и перед лицом гибельной опасности очутилась. То есть отдых оказался более чем своевременным. Наверное, и дольше бы спала, если бы не жесткое каменное ложе под спиной да некая излишняя сырость в тоннеле.
Мало того, сон вернул ясность мышления, бодрость духа и банальную жажду к дальнейшей жизни. Инстинкт выживания оказался всё-таки сильней, чем моральная и психологическая подавленность, зовущая к бесславной кончине. Захотелось кушать, пить, увидеть свет, пообщаться с людьми или с любыми иными разумными. Само пребывание внизу показалось абсурдным и неуместным. А уж от мыслей о добровольной смерти и следа не осталось.
«Надо отсюда выбираться! – После такого решения жажда действий подвигла юную маркизу на повторное тщательное исследование замкнутой ловушки. – Или как-то подать сигнал тем, кто меня разыскивает. Иначе эти ротозеи так до меня и не доберутся!»
Она нисколечко не сомневалась, что пропажи давно хватились и сейчас разыскивают всеми возможными и невозможными силами. Тем более что король обязан был понять, насколько маркиза расстроилась от известия о женитьбе Кремона, и осознать тот факт, что она, несколько растерянная и задумавшаяся, могла банально заблудиться.
Также имелась уверенность, что из любой западни имеется выход. Надо только его отыскать. Да и логика подсказывала, что Древние всегда всё делали со скидками на разные обстоятельства, сами могли здесь нечаянно оказаться, и уж для себя лазейку всегда бы оставили.
Но час проходил за часом, были ощупаны каждый камень, щёлочка или выемка, а ничего похожего на рычаг или кнопку так и не было найдено. Небольшой кинжал, скорей декоративный, чем боевой, тоже ничем не помог. Разве что, уже пойдя по третьему кругу, маркиза отыскала не совсем глухое место в стене,
За этим однотонным долблением по камню прошло ещё невесть сколько времени. Часы шли за часами, изнуряющее действо порой сменялось сном, порой новыми прощупываниями стен и простукиваниями. Но хуже всего, что отчаяние усиливалось. Безысходность всё больше и больше сжимала сознание невидимыми обручами паники и страха. Всё-таки погибнуть так глупо в каменном мешке от голода и жажды никак не прельщало будущую Эль-Митолану. Она вдруг чётко и ясно осознала, что ещё и не жила на этом свете! Ещё и не познала массы того счастья, о котором рассказывали иные люди. И хоть побывала в невероятных ситуациях и приключениях, считать себя пожившей и всё осознавшей личностью было бы слишком наивно.
Наверное, это осознание заставило вновь продолжить анализировать все события, которые привели к нынешнему положению дел:
«Именно я запустила энергетическую установку Древних. Кремон ещё утверждал, посмеиваясь, что память обо мне в установке останется навсегда, как о второй матери. Ну и когда я узнала о женитьбе – меня накрыло с головой ураганом самых сумбурных мыслей и желаний. Я хотела умереть сама, хотела уничтожить весь мир и хотела отомстить Кремону самыми страшными карами и наказаниями. Но если установка Древних сохранила некую связь с моими эмоциями, то она ведь могла и среагировать на них… А как именно? Распылить в песок весь мир – ей не по силам. Наказать отсутствующего здесь человека – тоже слабо. Запустить для моего уничтожения сталпней и механических монстров – возможно… но! Те скорей всего запускаются только переключением соответствующих рубильников на пультах управления. Что остаётся?.. Только отключение всего освещения! Ну и некоторые мелочи… К примеру: создание этой ловушки. Мол, хотела умирать? Так на здоровье!»
Интересные получились выводы. Продолжая уже скорей неосознанно ощупывать камни да стучать по ним рукояткой кинжала, Мальвика раз десять прогнала свои догадки в разных интерпретациях, но ничего нереального в них не отыскала. Вокруг и так – сплошная мистика и чудо. Так что одной идеей, тем более весьма продуманной и дельной, эта мистика не разрушится. Следовало попробовать. Причём немедленно, пока ещё есть некоторые силы в теле и ясность мыслей в сознании.
Придя к такому решению, Баризо стала думать «громко» и целенаправленно:
«Мне надо срочно выйти наверх! Пусть откроется выход из ловушки! Немедленно нужен свет!» – и подобное, пусть некогда изменяемое в интонации или в словах – звучало постоянно, с напором и без тени сомнений повторялось.
А главное: с истинной верой в свою правоту и в положительный конечный результат. Даже стучать в стену больше не пыталась. Только сидела и «требовала» немедленно выпустить её на волю.
Голод и жажда наваливались на сознание, мешая думать. Руки и ноги стали коченеть и плохо слушаться от медленного, но всё-таки переохлаждения. Часы шли за часами, словно издеваясь над смешными мыслями человека, наглухо замурованного в каменном мешке и наивно пытающегося с этим мешком разговаривать.
Ни одного постороннего звука внутрь не проникало. Ни один спасатель или поисковик не подал знак и не пробрался в глухое пространство отделённым сознанием.
И всё равно… чудо случилось!
Мальвика уже не могла пошевелить пересохшими губами, когда послышался шорох и негромкий скрип, а потом в лицо донеслась волна свежего воздуха. Ловушка раскрыла свои смертельные запоры.
С огромным трудом женщина встала на ноги, да так и двинулась вдоль стеночки, придерживаясь за неё руками и нисколько не сомневаясь, что выйдет куда следует. А в голове крутились уже совершенно иные мысли: