Невнимательный жених (Заложница)
Шрифт:
— Мою жену? Бог мой! Но у меня ее нет! — воскликнул Меридан.
— Именно так, — сказала леди Джерси. — И до тех пор, пока она у вас не появится, все попытки вашей светлости проникнуть в Олмак будут напрасны.
— Проклятье! Вы это серьезно? — попытался было уговаривать Меридан.
— Уверяю вас, что я еще никогда не была столь серьезна, — ответила леди Джерси. — Это решение комитета. В данном случае мы были единодушны.
— Это нелепо, — промолвил Меридан. — Вам известно, что я всегда сопровождаю принца,
— Принц согласился с нами, что вам надо преподать урок, — заявила леди Джерси.
Лицо Меридана потемнело.
— — Это ваших рук дело, — сказал он.
Леди Джерси покачала головой:
— Отнюдь. Будь моя воля, я бы исключила вас навсегда.
— Но боже милостивый! Где мне взять жену? — спросил Меридан. — У меня нет знакомых девушек.
Вам прекрасно известно, что я их не выношу.
— Тогда вам придется начать знакомиться с ними. — холодно заметила леди Джерси.
…Сэр Эдвард сделал драматическую паузу. Он достал платок и высморкался. Женщины за столом даже не шевельнулись. Затаив дыхание они ждали продолжения.
— Леди Джерси собралась было уходить, — продолжал сэр Эдвард, — но вдруг увидела меня. Я стоял разинув рот, и, наверное, вид у меня был довольно глупый.
«А, сэр Эдвард, — воскликнула она, — рада вас видеть! Надеюсь, вы проводите меня в бальный зал».
Вдруг внезапно, будто у нее возникла какая-то идея, она повернулась к Меридану:
«У сэра Эдварда есть очаровательная дочь, милорд, — сказала леди Джерси. — Когда она начала выезжать в прошлом году, то произвела очень хорошее впечатление. Может быть, сэр Эдвард представит вас.
Почему бы и нет? Я думаю, это будет подходящая для вас партия».
Она коснулась моей руки кончиками пальцев, и мне ничего не оставалось, как направиться в бальный зал, оставив Меридана одного.
— А что же сделал он? — поинтересовалась Люсинда.
— Даже не представляю, — ответил сэр Эдвард. — Но когда через минуту я проходил по вестибюлю, его уже там не было.
— И вы больше его не видели? — спросила леди Белвиль.
— Нет. И не имею желания, — ответил сэр Эдвард.
— Но… но… долг?
— У меня было больше недели на поиски денег, — сказал сэр Эдвард. — Когда после игры Меридан подсчитал мой проигрыш, он сказал: «Традиционная неделя устроит вас, Белвиль?»А я ответил: «Надеюсь, милорд». Он пристально посмотрел на меня, как будто понимая мое положение, и сказал: «Ну, ладно, тогда две недели».
— Так мало! — воскликнула Люсинда. — Он мог бы дать тебе больше времени.
— Это все равно ничего не решило бы, — ответил сэр Эдвард. — Известно, что он всегда твердо придерживается условностей и не склонен проявлять сострадание.
— Это тот самый граф Меридан, о котором ходит столько сплетен? — спросила леди Белвиль.
— Ну конечно, вы наверняка слышали о нем, —
Он замолчал, пытаясь подобрать слова.
— Я имела в виду, это про него говорили, что у него был роман с…
Леди Белвиль понизила голос, чтобы девочки не услышали имени.
Сэр Эдвард кивнул.
— О боже! — воскликнула она. — Это чудовищно!
Я не потерплю его в моем доме! Я потрясена всем этим до глубины души!
— Да, это был большой скандал, — устало сказал сэр Эдвард. — Но Меридан принят в высших кругах, а кроме того, он один из богатейших людей Англии.
— Если он так богат, зачем же ему твои деньги? — спросила Люсинда. Улыбнувшись, она сама ответила на свой вопрос:
— Какая же я глупая: карточный долг — это долг чести, и его надо заплатить прежде, чем отдать долг бедным лавочникам, которые ждут годами.
— Он ужасен… Я ни за что не выйду за него! — Эстер готова была расплакаться.
Они все посмотрели на нее, с трудом понимая, о чем она говорит. Сэр Эдвард схватил письмо, которое лежало перед ним.
— Я все пытался рассказать вам, дорогая, — сказал он жене, — все собирался с силами сообщить вам о проигрыше, как вдруг пришло это письмо.
— Ах да, конечно… письмо, — сказала леди Белвиль. — Когда оно пришло?
— Его принес верховой, — опять не вытерпела Люсинда. — Он скакал из Лондона меньше четырех часов! Я сказала ему, что это почти рекорд.
— Люсинда, сколько раз говорить тебе, чтобы ты не разговаривала с чужими слугами! — возмущенно заявила леди Белвиль.
— Когда я увидела, что этот человек подходит к парадному подъезду, Дурхема уже не было, так как он ушел на конюшню, и, кроме меня, некому было открыть входную дверь. Как он был одет! В темно-вишневую ливрею с золотыми пуговицами и белые бриджи! А видели бы вы его сапоги! Наверное, он чистит их шампанским, как теперь делают все щеголи!
— Люсинда, да замолчишь ли ты наконец! — возмутилась леди Белвиль.
Она положила руку мужу на плечо:
— Эдвард, дорогой, читайте же. Мы должны знать самое худшее.
Эстер опять всхлипнула, но отец, не обращая на нее внимания, принялся вслух читать письмо:
«МЕРИДАН-ХАУЗ,
Беркли-Сквер,
Лондон.
Четверг, апреля 3, 1803
Милорд!
Я имею честь просить руки Вашей дочери. Полагаю, что разногласия, возникшие между нами после нашей последней встречи, будут решены подобным образом к обоюдному удовольствию. Мои поверенные встретятся с Вашими для подготовки брачного договора. Я не имею возможности уехать из Лондона в данный момент, чтобы обсудить этот вопрос лично, но считаю нужным поставить Вас в известность, что для меня было бы наиболее удобным, если бы свадьба была назначена на конец апреля, желательно после Ньюмаркетских скачек.