Невольница судьбы

Гущина Яна

— Сука! — завопил он и размахнулся, чтобы ударить меня, но вспомнил, что ещё одно прикосновение снова обожжёт его. — Жаль, что я не могу потрогать тебя, — выдохнул он и встал, оставив меня в неприглядном виде. — Если был бы уроженцем правящей семьи, то хоть облапать мог …

Я возблагодарила небеса, что он простолюдин. Не надо меня лапать. И даже лучше всего было бы отпустить. Но отпускать никто не собирался.

Капитан поморщился от боли — болела рука. Он вынул из кармана бархатный мешочек и достал оттуда малую щепоть золотистого порошка. Насыпал его на обожженную руку. Порошок зашипел и моментально исцелил раны.

Так вот она какая, магическая россыпь! Видимо, капитан дорожил ею — у него осталось не так-то много этого чудодейственного порошка.

Сзади меня раздавались похабно-возбуждённые замечания. Оно и понятно — скрутившись калачиком, мне пришлось отставить попку. Рубашка хоть и была длинной, но не настолько, чтобы прикрыть ягодицы. Слёзы унижения и отчаяния скользили по лицу, но изменить своё положение я не могла.

Тут ощутила, как собравшиеся сзади пираты придумали для себя потеху: в мои ягодицы начали тыкать палкой. Было не больно, но стыдно и обидно. Зажмурилась, словно это могло скрыть меня от позора. Услышала мычание Сэтмана. Почему-то стало очень стыдно перед ним, что лежу вся доступная перед сворой мужланов. Хорошо, что пираты не могут трогать меня руками. Иначе было бы куда хуже.

Но я не угадала. Это самое «хуже» наступило куда раньше, чем можно было ожидать. Я почувствовала, как они концом палки стали исследовать мою промежность. Я замычала, задёргалась, но от этого сама же напоролась на твёрдый конец и взвыла от боли. Поспешно сунула связанные руки между ног, прикрыв гениталии.

Только похоти негодяев не было предела. Тут же почувствовала, как конец палки прикоснулся к анальному отверстию. Испуганно задёргала задом, но меня тут же придавили сапогом.

— Посмотри, как сжимается её дырочка! — хохотнул грубый голос.

— Просит, чтобы мы поиграли с ней.

От услышанного мне стало так страшно, что я стала извиваться, как могла, чтобы избавиться от верёвок. Но движения были ограничены, и кончик палки стал грубо протискиваться внутрь. Я ощущала напор и адскую боль, но что-то не пускало его в меня.

— Не лезет, — досадливо сказал кто-то, и в негодовании ударил меня палкой по попке.

От неожиданности и боли я взвыла и вывернулась, оказавшись на спине. Как же больно! Аж искры из глаз! Даже сразу не сообразила, что в такой позе им стали видны мои груди и живот. Руки я всё ещё держала между ног, поэтому главного зрелища им не довелось увидеть.

— О! — восхищённо воскликнул мужчина с сальными волосам и недельной щетиной. — Какие грудки!

Я снова перекатилась на бок, свернувшись клубочком. Всхлипывания сотрясали моё тело. Радовало лишь одно — меня оставили в покое.

— Наигрались? — хохотнул капитан.

По его команде меня оттянули подальше от Сэтмана и снова бросили на палубу.

— А теперь, дорогуша, мы убьём твоего мужа и, благодаря этому, доберёмся до тебя.

Услышав подобное, я завыла. Вопль приглушился кляпом. Впилась глазами в Сэтмана. Он тоже смотрел на меня и в его глазах застыл ужас. Я поняла — он не боялся смерти, а боялся того, что со мной сделают бандиты, когда его не станет, и брачные узы перестанут защищать меня.

— Приступайте, — скомандовал Капитан, ехидно глядя на Сэтмана. — И достаньте кляп. Я хочу слышать, как он будет кричать, и молить о пощаде.

Несколько человек кинулись к Сэтману и, отвязав от мачты, подвесили его за руки спиной к капитану.

Тот кивнул. В воздухе раздался свист плётки, и длинный хлёсткий конец врезался в тело парня. Он дёрнулся, стиснув зубы. По спине пролегла красная полоса. Снова замах, свист, удар. Добавилась ещё одна полоса. Слёзы жгли мои глаза, вопль ужаса застрял в горле, сердце замирало при каждом ударе. Казалось, что боль, испытываемая мужем, передавалась мне. Я пыталась освободиться от пут и остановить негодяев, но верёвки врезались в кожу до крови.

Не знаю, сколько продолжалось истязание. Мне показалось, что вечность. Спина Сэтмана была вся исполосована кровоточащими рубцами. Видимо, боль была нестерпимой, так как он начал стонать через сжатые зубы.

— Я хочу видеть его лицо! — крикнул капитан.

Кажется, ему не нравилось, что Сэтман молчит. Вид окровавленной спины уже наскучил негодяю, и он желал насладиться страданиями жертвы, написанными на лице.

Сэтмана развернули, и я увидела его лицо. Глаза полузакрыты, взгляд затуманенный, губы искусаны в кровь. Снова раздался свист и удар. Сэтман дёрнулся, выдохнув со стоном, и его красивое лицо исказила жуткая гримаса боли. Он откинул голову назад и, открыв рот, жадно втянул воздух. Снова удар, его голова свесилась на грудь, и Сэтман закусил нижнюю губу, чтобы не заорать. Чёрная прядь волос упала на потный лоб.

— Я хочу услышать его крик! — в бешенстве заорал капитан.

Быстрым шагом он приблизился к жертве и, выхватив плётку из рук подчинённого, принялся яростно стегать непокорного пленника. Его удары были беспощадными. Сомнений не было: он задумал убить Сэтмана. Я смотрела на истязания сквозь пелену слёз и образы казались мне размытыми.

И тут я услышала крик. Протяжный, как вой. Сэтман дёрнулся в последний раз, и его голова безжизненно свесилась на грудь. Он потерял сознание.

Глядя на происходящее широко распахнутыми от ужаса глазами, я поняла, что он умер. Испытав такие побои, выжить было невозможно. Я заскулила и забилась в отчаянии. Душа рвалась на части. Дыхание прерывалось. Скорбь ухватила меня за горло и стала душить. Единственный человек, который был мне дорог, умер. Невыносимая боль пронзила меня, и рваная рана в душе, как вакуум, стала втягивать в себя мою жизнь.

— Развяжите её и достаньте кляп! — услышала я сквозь звон в ушах.

Даже не поняла, что это относилось ко мне. Ощутила, как несколько крепких рук ослабили путы и вытащили изо рта кляп. Я взвыла от горечи утраты, катаясь по палубе, словно раненная собака. Сквозь собственные всхлипы слышала хохот и едкие замечания в свой адрес. Но мне было не до них. Еле справившись с головокружением, поднялась и, качаясь, пошла к мужу. Его ноги едва касались палубы, руки вывернулись в плечевых суставах, голова свесилась на грудь, и с его губ на моё лицо капнула горячая капля крови.

— Не оставляй меня одну, — умоляла я, глядя на безжизненное лицо. — Если ты умрёшь, умру и я. Вернись. Я люблю тебя…

Моё бормотание становилось всё невнятнее. Я обхватила его, прижавшись щекой к животу. Мои руки неосознанно гладили его по спине, испещрённой глубокими рваными ранами. Когда поняла, что делаю, отпрянула от Сэтмана и с ужасом посмотрела на руки. Они были в его крови. Я завопила и, упав на колени, обхватила его ноги. Вид крови усугубил отчаяние. Сэтман мёртв.

— Забери меня с собой! — заорала я.