Невольник мести (Инстинкт бойца)
Шрифт:
– Я понял тебя. – Давлатов задумался. Может, и впрямь не стоит городить коридоры?.. – Да, ты прав. Хитрить не будем. «На каждого мудреца довольно простоты».
«Пожалуй, оставаться на ночь не стоит, – подумал Ваха Бараев, слушая перепалку бригадных генералов. – Эти стратеги действительно могут перестрелять друг друга». Воины в центре Давлатова – лучше и не сыщешь, пусть кто-то из них сражается за идею, а кто-то за деньги. Но привыкли они воевать в Чечне. А там особые условия, там тебя если и штурмуют, то ракетами «воздух – земля» с лазерной головкой самонаведения и авиабомбами с «МИГов», «фалангами» и «штурмами» –
Нет, Рустэм – хороший воин, смелый, жестокий, авторитетный, ему все понятно, когда его бритую голову и обросшую морду обдувают федеральные «вертушки». Но сейчас он, похоже, чуть растерялся. С чем это сравнимо? Разве что с телефонным звонком доброжелателя: «Завтра в шесть утра вас должны застрелить. Киллер пройдет маршрутом: подъезд – дверь вашей квартиры». Так что делать: идти встречать киллера или, открыв дверь, спрятаться за ней с топором в поднятых руках?
Об этом сейчас размышлял Рустэм Давлатов, действительно поставленный в дурацкое положение. Глядя на него, Ваха Бараев ухмыльнулся. В голову даже пришла «небратская» мысль: «Лучше в я Рустэма не предупреждал». Но скоро успокоился: все встанет на свои места с первым выстрелом, наемники просто задавят русских более чем двадцатикратным перевесом. И никаких планов не надо. А этот урок заполнит пробел, маленький пробел в стратегии и тактике учебного центра Давлатова, где, в частности, учат нападать и побеждать малыми силами, но не знают, как противостоять им.
Бараев оставил начальников лагерей спорить и вышел в коридор штаба, где нос к носу столкнулся с Ашировым. В очередной раз поймал себя на мысли, что ему осточертело спрашивать про родственников Тамаза, Рустэма, Ахмеда, Салмана... Опротивело называть имена своих сродников. «Вот русским хорошо, – позавидовал Ваха, – спросят: „Как сам?“ – и все».
Бараев улыбался эмиссару Тамазу Аширову, ненавидя его. И даже не посмотрел вслед трем начальникам лагерей и начальнику школы, которые покинули кабинет полевого командира и отправились готовиться к встрече непрошеных гостей.
59
В казарме Зубахину уступили лучшее место – над небольшим окошком, в которое бил свет прожектора, – и по его просьбе подали воды.
– Ты гражданский, отец? – спросил Андрей Яковлев, принимая назад пустую кружку и всматриваясь в рыхлое лицо нового узника.
– Я? – Зубахин долго, неотрывно смотрел в избитое лицо пленника. – Я... Я военный. Генерал-майор.
– Ухты!
– Товарищ генерал...
– Как же так, а?..
– И давно вас взяли?
– Не бойтесь, вас они бить не будут.
– Да. Обменяют вас, товарищ генерал, не волнуйтесь.
– Максимум неделя-две...
Зубахин заплакал. Зубы его дробно стучали по краям во второй раз наполненной кружки.
Ах, как не хватало сейчас Евгению Александровичу его наградного пистолета с маленькой пластинкой внизу рукоятки: «Зубахину Е.А. от министра обороны» – чтобы умереть достойно.
В отличие от Вахи Бараева, Зубахин был человеком военным и отчетливо понимал, что при нынешнем раскладе планы диверсионной группы Скумбатова равнялись нулю. С другой
Так отработают или нет?
Генерал хотел этого и боялся одновременно.
На допросе он скрыл факт существования заложников в учебном центре Давлатова. И еще больше ужаснулся сейчас, поняв, что их перевели на новое место. Как никто другой, генерал знал расположение объектов учебного центра. Этот склад – едва ли не первый в списке командира диверсантов. Если в знать все заранее, Зубахин ни под каким предлогом не сообщил бы полковнику Эйдинову, что здание склада боевики приспособили под подобие отстойника.
Вдруг он встрепенулся. Он начал говорить – отрывисто, сбивчиво, глаза его ни на секунду не оставались в покое.
– Завтра мы умрем, ребятки. Нам дадут ножи. Мы будем играть. Все будут играть. Умрем с честью. – А в глубине души понимал, что у него не хватит сил поднять холодное оружие. Его раздавят, уничтожат. Он на самом деле будет играть роль спящего, безвольного человека.
Глава 20
На пути к базе
60
Разрабатывая план по уничтожению диверсионного центра, профильный отдел собрал максимум информации, касающейся не только расположения объектов, но и достаточно полное досье на руководящий состав школы.
Справа от КПП находился штаб. В пятидесяти метрах от него – клуб, превращенный ныне в мечеть. Она располагалась к торцу штаба своей южной стеной. Восточнее – здание медсанчасти и стационара на двенадцать коек.
От КПП асфальтированная дорога вела прямо к массивному длинному зданию столовой. Справа от нее – стадион с беговой дорожкой, турниками, трубчатым лабиринтом и деревянными щитами полосы препятствий. За стадионом стояли три склада барачного типа, в одном из которых, выдвинутом по отношению к другим вперед, как раз и содержали заложников.
Слева от дороги разместились казармы. В первой из них размещался «Ахмед-лагерь» под командованием Ахмеда Закуева, 1953 года рождения, уроженца г. Мугоджары, Казахстан, дважды судимого, участника боевых действий против федеральных сил. Ахмед занимался в школе подготовкой диверсантов и террористов. Орденоносец чеченской «Чести нации».
Вторая казарма отводилась под «Абдула-лагерь». Его командиром был Ризван (Абдула) Тимаев, 1962 года рождения, уроженец Курского района Ставропольского края. Тимаев участвовал в Абхазском конфликте, занимался похищениями людей, убийствами российских военных. Преподавал методы (предпочитал называть их заумно – сикурсы) ведения партизанской войны.
Третью казарму занимал «Исрапил-лагерь». Командовал им Исрапил Шагаев. Родился в 1959 году в Урус-Мартане. Бывший майор Таманской дивизии, профессионал-подрывник, обучал курсантов искусству подрывного дела. Участник казней российских военнослужащих.
Четвертая казарма называлась «Масуд-лагерь». Руководивший им Иса (Масуд) Хамурзинов входил в состав Абхазского батальона, участвовал в боевых действиях. Готовил в своем лагере смертников. Специалист широкого профиля. 34 года. Родился в Гудермесе. Ранее был судим по статье 206, часть 2, – хулиганство.