Невольник
Шрифт:
— Показывайте, — бросает он по-зулкибарски, не поднимая на нас взгляд.
— Прошу прощения, уважаемый, — надменно произносит Лин, — что именно мы должны Вам показывать?
Человек поднимает глаза — красные и слезящиеся. Еще бы, здесь пахнет не лучше, чем в коридоре. Не уверен, что к такому можно привыкнуть.
— Товар, — терпеливо поясняет он.
Княжич театральным каким-то жестом сдергивает с меня покрывало. Стою, пытаюсь улыбаться.
— Иллюзия? — интересуется шактистанец.
Шеоннель опускает глаза
— Как можно?! Натуральная красота! Лорелея, повернись!
Проклиная княжича, Аргвара и собственную дурость, медленно поворачиваюсь вокруг своей оси.
— Ну, это мы посмотрим, натуральная или нет, — проговаривает шактистанец, опуская глаза на бумагу и что-то на ней черкая, — документы о собственности на нее где?
Лин начинает растерянно хлопать глазами, и тут в разговор вступает Шеоннель:
— Посмотрите внимательнее, уважаемый, девица вне закона. Ее собственником является любой изловивший ее. Вы же знаете.
Шактистанец поднимает на меня глаза, вглядывается с интересом, после чего задает сакраментальный вопрос:
— А она девственница?
На это даже Шеон не знает, что ответить. А я так вообще ресницами хлопаю, благо они у меня теперь длинные. Девственница ли я? Если в плане того, познал ли я прелести плотской любви вообще — безусловно, нет. Однако, если принять во внимание то, что ни один мужчина не воспользовался моим свеженьким девичьим телом, то конечно, да, я девственница. Похоже, аналогичные мысли посещают дурную голову и моего "хозяина".
— Девочка еще! — уверенно заявляет он.
— Ну-ну, — отзывается шактистанец. — проверим.
Пока я отгоняю непрошенные видения способов проверки и вообще пытаюсь вспомнить, как дышать, приемщик добавляет:
— Условия выставления на аукцион вам известны? Если нас все устроит, мы забираем двадцать пять процентов от стоимости сделки, плюс еще дополнительные расходы.
— Какие такие расходы?! — возмущается Лин.
Ах, этот собачий выкормыш на мне еще и нажиться вздумал?! Я княжича имею ввиду.
— Дополнительные, — спокойно проговаривает шактистанец, — а сейчас мне необходимы качественные характеристики товара. Откуда она?
— Из Эрраде, — бодро отвечает княжич.
— Возраст?
— Восемнадцать.
— Старовата… Происхождение.
Лин задумывается, а я стою, ругаю себя почем зря. Идиот! Придурок! Осел! Почему мы не обговорили это ранее? Зачем мы сунулись сюда без подготовки? Ну ладно эти два малолетних балбеса, но я-то почему? Мне что, здешнее яркое солнце голову напекло?! Или изменив пол, я лишился и разума?
— Она незаконнорожденная дочь одного из лордов, — тихо произносит Лин, бросая на меня виноватый взгляд.
Шактистанец тоже на меня косится. На сей раз с интересом.
— Благородная? Хм, это неплохо. А что умеет?
Тут глаза Лина
— У моей невольницы прелестный голос, позвольте ей самой рассказать о себе.
Шактистанец фыркает. Воспринимаю это как знак согласия и по возможности мягко проговариваю:
— Я играю на бахтейне и…
А вот что сказать в качестве "и…" затрудняюсь. То, что я почти любому могу объяснить, что он не прав, что кулаками, что мечом? Что у меня богатый опыт по изъятию утаиваемого? Или что я недолго побыл наместником Арвалии? Или что редко, кому удается обыграть меня в кости? Могу про образование свое упомянуть, будь оно неладно. Какие у меня еще могут быть достоинства, могущие заинтересовать покупателя?
— Лорелея очень скромна, — вдруг добавляет Лин Эрраде, — она прекрасно поет.
Ага, неприличные частушки про эльфов. Их я исполняю просто замечательно. С чувством и толком. Особенно когда пьян.
— Ну, пусть споет! — тут же заявляет шактистанец, откидываясь назад.
— Без бахтейна не могу, — бормочу я.
Вот едва ли они его здесь найдут! Семиструнный бахтейн и в Эрраде-то редкость!
— А ты так!
Так… ну ладно, сами напросились
мне ушастый говорил,
что я некрасивая
просто он перекурил
морда, блин, спесивая
ой-ёй-йё, ой-ёй-ёй,
начинаю бой с травой
Далее петь не решаюсь. Но и этого хватает для того, чтобы Шеоннель в очередной раз залился краской, Лин застыл, а шактистанец начал хрюкать.
— Скажи мне, деточка, — продолжая улыбаться, интересуется он, — а откуда на тебе печать "вне закона"?
— Дядя поставил! — выпаливаю я. И это правда.
— За что?
А вот эта история у меня заготовлена. И я немедленно выдаю слезливую сказку о злобном дяде-чародее, который после смерти моей мамы решил, что я могу претендовать на часть наследства отца, который меня почти признал. И чтобы этого не случилось, подговорил еще более злобного мага Таурисара, чтобы на меня наложили печать собственности, а потом, когда дядю замучили угрызения совести, он с подачи того же Таурисара исправил печать на "вне закона" и велел мне убираться. А потом я скиталась… скиталась… И эти вот меня изловили.
После этой трогательной истории шактистанец отчего-то спрашивает у меня лишь одно:
— И после этого ты все еще девственна?
— Везло, — угрюмо буркаю я.
После чего в воздухе повисает напряженная пауза.
— Хорошо, — наконец говорит приемщик, обращаясь уже к Лину, — сейчас придет маг, осмотрит товар, после чего поговорим о цене.
Так, дышать нужно спокойно. Сильно сомневаюсь, что здесь найдется маг уровня Кардагола. Но все может быть. Все может быть…