Невольный обман
Шрифт:
Немного успокоившись лишь по прошествии минут сорока, он решил, что, прежде чем задумываться о способе мести, необходимо внимательно и спокойно прочесть все оставшиеся восемьдесят два послания и выстроить последовательную цепь событий, происходивших в жизни Сары и этого Николаса. Хотя бы примерно...
К вечеру у Гарольда уже имелся план действий. Он задумал часов в восемь завтрашнего утра — в это время Сара обычно уже не спала, а Николас только собирался написать ей приветственное послание — отправить ему тщательно продуманное сообщение от ее имени и с ее адреса. Ответ на это сообщение, если
Ночью Гарольду не спалось. Имея привычку время от времени утешаться сигаретами, он достал нераспечатанную пачку «Мальборо» и к восьми утра выкурил ее полностью. Нет, его вовсе не мучили ни сомнения, ни угрызения совести, ему просто не терпелось покончить с этим делом. Расквитаться с обидчиками и постараться о них забыть.
Едва дождавшись восьми, Гарольд впечатал текст продуманного в мельчайших подробностях сообщения в чистый прямоугольник под строчкой «Тема письма».
В нем, написанном вежливо и с использованием характерных для Сары выражений и оборотов, он от ее имени кратко сообщил, что по некоторым причинам их очередная встреча не состоится. Заканчивалось письмо фразой: «Мне очень жаль».
Отправив послание, Гарольд закурил сигарету из второй открытой им пачки, набрал адрес одного из известных ему порносайтов и, просмотрев непристойные картинки, вновь зашел в ящик Сары, боясь пропустить ответ от ее любовника. Ответа пока не было.
Гарольд намеревался ждать его часов до десяти, а потом, даже если Николас никак не отреагировал бы на послание, отправить еще одно, подробно и «честно» поясняющее первое. Этим вторым письмом он собирался нанести по сказочному роману своей экс-подружки и ее богача сокрушительный удар. Приблизительный текст рокового «объяснения» он сочинил ночью.
Ответ от Николаса пришел. Через четверть часа.
Гарольд от души посмеялся, читая написанное явно впопыхах и под влиянием сильного эмоционального потрясения короткое и заметно отличающееся от всех предыдущих письмо.
Какие еще обстоятельства?! Рыжик, милый! Не разбивай мое сердце! Умоляю, поскорее все объясни!
—Великие страдания начинаются! — торжественно объявил Гарольд. — Сказка про Рыжика и влюбленного в него прекрасного принца подходит к трагическому финалу. — Он фыркнул. — Рыжик! Надо же было до такого додуматься!
С ответом не следовало тянуть. Приближалось время приезда Сары на работу. До этого момента надо было успеть отослать ответ Николасу и уничтожить его только что пришедшее послание, чтобы, заглянув в ящик, Сара ни о чем не узнала.
Он вернулся к писанине встревоженного Николаса и недрогнувшей рукой набрал заранее заготовленный текст ответа.
Николас! Понимаю, что наношу тебе жестокий удар, и сама страдаю от этого. Мне больно и неловко объяснять свой поступок, но я решила, что должна это сделать. Хотя бы в благодарность за все те радости, которые мы пережили с тобой вдвоем. Не знаю, с чем это связано, но в моем сердце вспыхнула
На сочинение этой эпистолы Гарольд затратил немало сил. Ему пришлось в мельчайших подробностях вспомнить, какой была Сара, по крайней мере, какой старалась всем казаться. Чуть ли не стать ею в своем воображении. Упомянуть о старой любви он решил не случайно. Во-первых, чтобы потешить свое самолюбие, во-вторых, так как догадывался, что Сара рассказала этому типу об их так бесславно кончившейся связи. В том, что, не получив от Николаса письма, она не станет названивать ему и искать с ним встречи, во всяком случае, в первый, а может, и во второй день, он ничуть не сомневался.
Когда письмо ушло, а последнее послание Николаса бесследно исчезло из ящика Сары, часы показывали восемь тридцать.
— Отлично сработано! — похвалил себя Гарольд, выключая компьютер и потирая руки. — Просто суперкласс!
Сара не вошла — влетела в свой кабинет как на крыльях. Она всегда приходила на работу немного раньше, чем требовалось: не к девяти, а на пятнадцать минут раньше. Примерно в это же время Николас по негласно заведенной у них чудесной традиции присылал ей первое за день письмо, в котором непременно желал удачи и кратко описывал свои впечатления от вчерашнего вечера.
Сегодня письмо не пришло ни без десяти девять, ни четвертью часа позднее, и Сару охватила легкая тревога. Она приступила к делам, теряясь в догадках, а в десять, разволновавшись не на шутку, уже собралась пойти наперекор всем своим правилам и написать Николасу, но в последнюю минуту передумала.
Не произошло ничего страшного, сказала она себе. У Николаса масса работы, наверняка он до сих пор не дал о себе знать только потому, что слишком занят. Нечего отвлекать его от дел. Освободится и напишет.
Сара убеждала себя подобным образом до самого ланча, потом, во время перерыва, вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и немного успокоиться. Есть ей не хотелось. Ее мысли упорно крутились вокруг молчания Николаса.
Если бы у него произошли какие-то неприятности, он сообщил бы, думала она, идя по тротуару, с обеих сторон обсаженному цветами. В крайнем случае, попросил бы кого-то это сделать. Заниматься делами четыре с лишним часа подряд без единой возможности отвлечься на минутку тоже не мог. Неужели...
Прежде чем очередная мысль успела окончательно сформироваться в ее голове, Сара похолодела от ужаса.
Неужели я надоела ему? Неужели и во мне, как во всех предыдущих своих любимых, он разочаровался?
Ей сделалось дурно, и она обессиленно опустилась на ближайшую скамью. На некоторое время ею овладело оцепенение, не позволяя ни двигаться, ни чувствовать, ни думать. Мало-помалу придя в себя, Сара принялась размышлять, не обидела ли чем Николаса вчера вечером. И не вспомнила ничего такого, что заставило бы его изменить к ней свое отношение.