Невозможная Корея: K-POP и экономическое чудо, дорамы и культура на экспорт, феминизм по-азиатски и гендерные роли Дальнего Востока
Шрифт:
В последние годы Корея продолжает курс на снижение импортных тарифов и избавление от протекционистских барьеров, в особенности в отношении стран, с которыми были подписаны соглашения о свободной торговле. Это означает, что чеболи теперь должны конкурировать с иностранными компаниями уже и у себя дома: Apple, например, продал почти два миллиона смартфонов iPhone в Корее в 2010 году, и это несмотря на то, что Samsung Electronics производит очень похожий продукт. К счастью для Samsung, ее линейка смартфонов Galaxy S настолько конкурентоспособна, что ей удалось добиться мирового признания, что во много раз компенсировало потери от посягательств Apple
Несмотря на либерализацию, ослабление иерархичной конфуцианской модели мышления, а также законодательные изменения, главы чеболь по-прежнему далеко впереди всех остальных. Крупнейшие бизнес-группы, такие как Samsung, Hyundai, Lotte и LG, контролируют средства массовой информации и обладают таким финансовым и политическим влиянием, что их власть по-прежнему неоспорима. Они также неизменно доминируют в корейской промышленности – только две из пятидесяти крупнейших корейских компаний, представленных на Корейской фондовой бирже, не являются чеболями (и при этом не были в прошлом государственными компаниями): NHN и Синхан Банк (Shinhan Bank), банк с богатой японо-корейской историей, который подвергся реорганизации и вернулся на корейский рынок в 1982 году.
Чеболи часто пользуются своим влиянием на рынке, чтобы вынудить поставщиков и потребителей играть по их правилам. Малые фирмы, которые продают свою продукцию чеболям, жалуются, что чеболи диктуют им цену. Эта цена позволяет поставщику выжить на рынке, однако этого недостаточно, чтобы расширить свой бизнес. Что касается рядовых покупателей, то ценовой сговор между чеболями играет роль дополнительного налога на продажу. Поскольку рынок потребительских товаров почти полностью принадлежит небольшому числу компаний, они легко могут контролировать цены. Известен случай, когда Samsung Electronics и LG Electronics вступили в ценовой сговор и в течение длительного времени искусственно завышали цены на компьютеры и бытовую технику, за что были оштрафованы в январе 2012 года. К сожалению, общая сумма штрафа в 42 миллиона долларов составила лишь малую долю их незаконно полученной прибыли.
Возможно, одним из пережитков старой системы является способность председателей чеболей выходить сухими из воды почти в любой ситуации. В дни крупных государственных праздников, как, например, День освобождения (15 августа), президент может издать указ о помиловании – это своеобразная традиция. Действуя в духе прощения, он признает тысячи приговоров (как правило, штрафы за дорожные правонарушения) недействительными. Это явление редко проходит без помилования очередного председателя чеболя, осужденного за взяточничество, уклонение от налогов или даже насилие. Ким Сын Ён, председатель совета директоров группы компаний Ханхва (Hanwha Group), был приговорен за похищение и избиение работников бара железным стержнем (в чем ему помогла группа пособников) в отместку за то, что те напали на его сына. Он был помилован в День освобождения в 2008 году, как и Чхве Тхэ Вон, глава конгломерата SK Group, который был признан виновным в мошенничестве на сумму более миллиарда долларов. Чхве Тхэ Вон был повторно помилован в 2015 году, когда его посадили в тюрьму за незаконное присвоение средств компании.
Оправданием подобных помилований всегда выступает то, что эти люди нужны экономике страны и что для корейских компаний, сражающихся за место под солнцем на международном рынке, не идет на пользу, что их руководителей считают преступниками. Само собой, имидж корейского бизнеса стал бы куда лучше, если бы осужденные за преступления бизнесмены отбывали свое наказание в полном объеме, чтобы в дальнейшем это стало для них уроком.
За последние годы экономика, демократия и правовое общество в Корее продвинулись далеко, однако практика помилования бизнесменов-преступников все еще сохраняется. Это одно из главных объяснений экономического явления, которое получило название Korea Discount, –
15
«Korea Inc.» – термин, которым в англоязычной литературе часто называют корпоративный сектор Кореи. Этот термин также используется для обозначения корейской модели экономического роста. – Прим. пер.
Остается надеяться, что когда-нибудь в этой части бизнес-культуры произойдут перемены и правительство будет более активно содействовать росту реального предпринимательства в корейском обществе. Конечно, никто не хочет того, чтобы Samsung Electronics пришел в упадок – это флагман южнокорейской экономики и главный экспортер Кореи, мировой лидер по производству полупроводников, мобильных телефонов и компьютеров, – речь скорее о том, что развитой экономике требуется более открытый обмен идеями, больше конкуренции и креативности, и, что важнее всего, нужно дать талантливым предпринимателям возможность развивать свой собственный бизнес, который в дальнейшем сможет завоевать мировой рынок.
Крупные чеболи сегодня – это, как правило, высокоэффективные компании, производящие продукцию, которой пользуются по всему миру: телевизоры Samsung, автомобили Hyundai, холодильники LG. В долгосрочной перспективе Южной Корее нужно найти способ взрастить новое поколение предпринимателей, компании которых пополнят списки уже существующих конгломератов, а не просто надеяться на всемогущие чеболи.
Глава 6: Демократия – за пределами азиатских ценностей
Выражением «чудо на реке Ханган» называют чрезвычайно быстрые темпы экономического роста Кореи начиная с 1960-х годов, однако на самом деле Корея сотворила целых два чуда. Второе из них – это политическая трансформация, которая произошла в стране за последнюю четверть века. За очень короткое время Корея избавилась от военной диктатуры и заняла двадцатое место в списке самых демократических стран мира, а также стала главной демократией Азии, согласно мнению аналитической группы журнала The Economist.
Северокорейская проблема, китайский экономический рост, японское культурное влияние – все это отодвигает успехи Южной Кореи на второй план. Однако с точки зрения политической модели эта страна стала примером для Азии. В регионе есть страны с успешными экономиками, но авторитарными режимами: например, Сингапур и Китай. Только Япония может составить серьезную конкуренцию Южной Корее с точки зрения демократического развития, однако в Японии за свободными и честными выборами скрывается жесткая бюрократическая система, в которой очень сложно добиться настоящих изменений.
В 1990-х годах разгорелись споры о так называемых азиатских ценностях. Лидер Сингапура Ли Куан Ю заявил, что демократия – это западная концепция, которая не подходит азиатским народам с их авторитарными культурами, на которые оказало влияние конфуцианство. Идея азиатских ценностей берет свое начало в Сингапуре премьер-министра Ли Куан Ю и Малайзии под руководством Махатхира Мохамада, где она воспринималась как подход, который может объединить этнических китайцев и мусульман-малайцев, а также объяснить населению, почему власть в течение долгого времени находится в руках одной партии. Оппонентом Ли Куан Ю во время этой дискуссии выступил Ким Дэ Чжун, активный участник движения за демократизацию, который в итоге стал президентом Южной Кореи. Его ответ не заставил себя долго ждать: «Не культура, а демократия – вот наша судьба», – сказал Ким Дэ Чжун.