Невозможная птица
Шрифт:
– Скажи ему, – велела она.
By пододвинул стул и сел на него задом наперёд, скрестив мясистые руки на спинке.
– Парень на роликах на Венис-Бич. Моя жена, – он увидел выражение лица Майка и добавил: – Чистые выстрелы.
Дот пояснила:
– Он имеет в виду, что они не испытали боли – или почти не испытали. Скажи Майклу, что случится, когда ты убьёшь кого-нибудь из тех, кого любишь?
Он улыбнулся.
– Дембель. Меня стирают.
Она протянула ему свой пистолет.
– Выбирай.
Его глаза расширились, он взял пистолет.
– Это правда, мисс? О, спасибо! Огромное
By рванулся через спортзал, как мальчик, только что узнавший, что он выиграл поездку в Диснейленд; он переходил от одной группы к другой, возбуждённо беседуя.
– Он ищет добровольцев?
– Угу.
– Кого-нибудь, кого он… любит?
– Именно.
– Это отвратительно.
– Дот! – позвал By. Он держал за руку тоненькую блондинку, которая рисовала на доске. – Это Дон!
– Веди её сюда.
Майк уже видел это. В магазине «7-Eleven». Рита и её брат. Он не мог вспомнить его имени.
Молодая пара стояла перед ними, вся в улыбках. Как будто их собирались провозгласить мужем и женой.
Дот спросила:
– Ты уверена, Дон?
– Ещё бы. By – мой брат.
– Ну, тогда давайте.
Дон приподняла край своей мешковатой чёрной футболки и вытащила курносый «тридцать восьмой». Ещё раз мелькнул пупок. Она протянула пистолет By.
– Возьми лучше мой, милый. Я только что почистила его.
– Круто! – Он взял его и медленно прокрутил барабан большим пальцем. Потом отдал Дот её пистолет.
– Ну, смотри не промахнись, – поддразнила его Дон.
– Подождите! – сказал Майк, вставая, и все они замерли, глядя на него.
– Кто это? – спросила Дон.
– Майк Глинн, – представила Дот. – Дон Джейкобс.
Майк сказал:
– Вы не должны делать этого.
Мгновение спустя Дон сказала:
– Я знаю. Но мы хотим этого.
– Ну да, – повторил толстый китаец. – Мы хотим этого.
– Они хотят этого, – сказала Дот и кивнула By.
– Подождите! – сказал Майк.
Блондинка закрыла глаза, и толстяк выстрелил сбоку ей в голову. Отдача эхом прокатилась по гимнастическому залу, как удар тарелок на репетиции оркестра. Женщина упала лицом вперёд. Струя крови прочертила дугу на отполированных деревянных планках. Как молодая луна. Она лежала в темно-бордовом пятне. Трехсекундное преступление, подумал он.
Майк посмотрел на толстяка, который улыбался безумной улыбкой, сжимая в руке пистолет.
Экзальтированный. Трепещущий от благодарности. Майк мог бы поклясться, что вокруг него разливалось мерцание, как будто он был покрыт росой. Он почувствовал неприятный запах: пахло палёными волосами. Их взгляды встретились, и Майк увидел то, что не хотел бы увидеть ещё раз в своей жизни.
Глаза By. Чёрный зрачок – точка пустоты, покоящаяся в центре коричневого кольца, зажатого между двумя белыми клиньями – стал расширяться вовне. Чернота быстро просочилась в радужную оболочку, поглощая её цвет. Круговая чёрная волна расширялась, пропитывая глаз до самого края, пока он не стал совершенно пустым – выпуклая щель, полная блестящей черноты.
Глазные яблоки By стали чёрными.
Потом почернели его зубы.
А потом он исчез.
Пистолет упал на пол спортзала, тускло звякнув.
Зал взорвался аплодисментами. Люди забирались
Худой человек, который читал чёрную Библию, вышел вперёд, как деревенский похоронных дел мастер, и накрыл тело женщины белой простыней. Встав, он сложил руки перед собой, держа Библию, и начал читать.
На реках Вавилонских, там сидели мыИ плакали, поминая Сион.Ибо там пленившие нас требовали от нас песен,И разорившие нас требовали от нас веселья,Говоря: воспойте нам от песен Сиона. Как воспеть нам песнь Господню в земле чуждой?Если забуду тебя, Иерусалим,Пусть забудет меня десница моя!Если не вспомню тебя,Пусть язык мой прилепится к гортани моей;Вспомни, Господи,Сынов Едомских, глаголивших в день Иерусалима:Разрушьте его,Разрушьте его до основания его.О дщерь Вавилона, разрушительница,Блажен будет тот,Кто воздаст тебе, как ты воздала нам.Блажен будет тот,Кто возьмёт и разобьёт младенцев твоих о камень. [46]46
Пс 136.197
Бобби, вспомнил Майк. В магазине. Мальчика звали Бобби. Дот нагнулась, чтобы подобрать пистолет. Она предложила его Майку, но он лишь посмотрел на неё.
– Вот, – сказала она, – как крошится печенье.
ДЕВУШКА С ШОКОЛАДНЫМ КРЕКЕРОМ «ГРЭХЕМ»
– Моя мама тоже здесь? – остолбенело спросил Дэниел.
– Боюсь, что нет, – сказал Клиндер. – Она умерла ещё до сохранения. Но здесь есть архивы, которые смогут ответить на многие твои вопросы.
Доктор провёл их по длинному белому коридору в комнату для совещаний. Большой экран на одной из стен. Большие плевательницы из нержавеющей стали, равномерно расставленные вокруг стола. Комната была очень чистой: в воздухе стоял запах «Лемон Пледж».
Шон сел на колени к Дэниелу. Он решил, что никогда больше не выпустит его из своего поля зрения.
Клиндер, в своей бумажной пижаме, взял пульт с дальнего конца стола. Свет погас. Шоу началось.
В начале было дешёвое кино пятидесятых годов. Точнее, даже киноафиша. Нечто невнятно-розово-мелодраматическое, сплошным потоком скользящее по экрану. НЕСРАВНЕННАЯ ЭСТЕР УИЛЬЯМС! Пышная блондинка в жёлтом цельном купальнике, шествующая к дальнему концу трамплина.