Невроз
Шрифт:
Глубоко засунув руки в карманы и от этого немного сутулясь, он стоял посреди кабинета и мрачно смотрел на сидящую за столом Риту.
– Почему вы решили, что вам это удастся?
– Удастся что?
– Помочь мне обрести утраченную целостность.
– Послушайте, Грэм. – Она чуть подвинулась к спинке кресла и аккуратно сложила руки на коленях. – Вы писатель, для вас естественно иметь дело с образами, идеями и их словесным выражением, но вы никуда не годитесь как врач, поскольку не имеете для этого ни соответствующих знаний, ни опыта. Я же не в состоянии написать ни строчки, если только это не медицинское заключение, зато в кресле психиатра чувствую себя на своем месте.
Он молчал. Трудно было сказать, о чем он думает. Может, о том, что пора сматываться? Браслет из белого металла сполз и слегка провис на запястье, показавшись из-под манжеты рукава.
– Не хотите присесть и продолжить рассказ? – поинтересовалась Рита как можно дружелюбнее.
– Рассказ? – в замешательстве переспросил Грэм.
– Ну да. О ваших ночных похождениях в лагере труда и отдыха.
– Ах да! Как я был бойскаутом. – Он скорчил гримасу. – Неужели это о чем-то вам говорит, доктор?
– Представьте, да. Если вы не возражаете, хотелось бы услышать окончание истории. Итак? Вы с приятелем забрались в девичью спальню, и девчонки задали вам трепку...
– Точно.
– Что вы подразумевали под словом «трепка»?
Минуту он молча смотрел на нее широко раскрытыми глазами, потом разразился хохотом.
– Ничего такого, о чем вы подумали.
– А откуда вы знаете, о чем я подумала?
– Ах, оставьте. – Он жеманно улыбнулся, на мгновение сделавшись похожим на одного из потасканных les folles [4] . – В любом случае ничего подобного не было. Обычные подростковые игры с тасканием за волосы, неумелыми пощечинами, шлепками, тычками и опасной близостью разгоряченных потасовкой тел. Сознаюсь, они колошматили нас довольно усердно... а мы позволяли, создавая лишь видимость вялого сопротивления. Это приятно возбуждало, несмотря на синяки и ссадины. Возможно, я должен был расценить это как тревожный сигнал, но вместо этого я, начинающий libertin [5] , получил неправедное удовольствие, решив при случае обязательно повторить аттракцион.
4
Самые дешевые французские проститутки мужского пола (фр.).
5
Распутник (фр.).
– Как скоро вам это удалось?
– Не очень скоро. Не то чтобы мне этого не хотелось, просто не было случая. Да и подходящей компании тоже. Начался учебный год, и мне стало, мягко говоря, не до того. Я занимался танцами, изучал сразу два языка (французский и английский), да вдобавок начал работать над сборником рассказов «Отражение в зрачках». Потом... – Он слегка нахмурился, пара вертикальных морщинок между сдвинутыми бровями. – Потом я встретил Веру – мне было шестнадцать, ей восемнадцать, и она считала себя ужасно испорченной. Такой, знаете, коварной и опытной соблазнительницей, при случае не брезгующей закусить наивным молоденьким мальчиком вроде меня. Мы познакомились в клубе. Ей понравилось, как я танцую, а мне понравилось, как она целуется. Мы неплохо провели время и в тот же вечер оказались в постели. Так безвозвратно пала, как выразился однажды полковник Лоуренс, «крепость моей чистоты». И позже я ни разу об этом не пожалел.
– С
– Правда? Ну, если бы она позволила себе как-то уязвить мое мужское самолюбие, возможно, я бы и пожалел, что связался с ней. С первой встречной девчонкой, которая была не против пустить меня в свой сад чудес. Но она была в восторге от перспективы растлить малолетку и трудилась на совесть. – Он умолк, мечтательно глядя на кончик сигареты, которую закурил, едва оказавшись в кресле. – Давненько я об этом не вспоминал... – Перевел взгляд на Риту. – Что вы делаете со мной, доктор?
– Маргарита.
– Маргарита, – повторил он, пристально глядя ей в глаза. Ни в выражении его лица, ни в интонации не было ни тени смущения. – Могу я проводить вас до дома?
Рита почувствовала, что покрывается испариной. На днях, учитывая пожелания Грэма, она перенесла сеансы на шесть вечера, так что теперь по графику он был у нее последним. Возможно ли, что уже тогда он планировал эту возмутительную провокацию?
– Это было бы в высшей степени неблагоразумно. Вы знаете не хуже меня, что даже при полном взаимопонимании между врачом и пациентом должна сохраняться дистанция.
– Помилуйте, доктор, – усмехнулся Грэм, опять становясь похожим на уличного мальчишку, готового продаться за пакетик кокаина. – Я же не предлагаю вам лечь под меня. Мы могли бы выпить по чашечке кофе где-нибудь неподалеку, а потом...
– Довольно! – Рита постучала шариковой ручкой по столу. – Продолжая в таком духе, вы рискуете поставить нас обоих в неловкое положение.
– Бросьте. Там, внизу, ждет машина. Неужели вам хочется толкаться в душном вагоне метро?
Ей не хотелось. Но и принять предложение она никак не могла. Слишком заманчивое предложение, слишком... Но куда это их заведет? Откинуться на спинку заднего сиденья, вытянуть ноги, уставшие от высоких каблуков... Ой-ой-ой!
– На сегодня хватит, Грэм. Жду вас в понедельник в это же время.
– Но вы же этого хотите, – прошептал он, не сводя с нее своих темных, темных, как нефтяные скважины, глаз. – Вы хотите поехать со мной.
– Это не имеет значения. Я тоже живой человек, и у меня, безусловно, имеются слабости, но с вашей стороны будет недостойно воспользоваться ими.
Они смотрели в глаза друг другу, и ни один не собирался сдаваться.
– Конечно, недостойно. Но я и есть недостойный человек. Вы этого еще не поняли?
– Вы на полном серьезе считаете себя недостойным? Или вам хочется казаться таковым?
Грэм шагнул к столу, уперся руками в лакированную поверхность и подался вперед: его лицо оказалось прямо перед лицом застывшей в кресле Риты. Она уловила легкий аромат туалетной воды, но не сумела определить, какой.
– Не важно. Вы ведь тоже совсем не такая, какой хотите казаться.
– В самом деле?
– Да. Уж я-то знаю. – Он победно улыбнулся. – Я чувствую.
– И что же вы чувствуете? – Рита понемногу начинала нервничать.
Парень с ходу определяет, кто из находящихся в комнате болен, а кто здоров... у кого из женщин месячные, а у кого менопауза...
– У вас давно не было секса.
Повисла пауза.
Минуту или две Грэм ждал ответа (а может, не ждал, просто наблюдал за ее реакцией), потом выпрямился, снял с вешалки свой черный плащ и вышел, не добавив ни слова. На этот раз Рита не стала подходить к окну и провожать глазами его долговязую фигуру. Он затеял войнушку с собственным аналитиком. Безумец! Но по правде говоря, она не очень удивилась. С самого начала ей было ясно, что царь Иксион в нем еще не раз заявит о себе.