Невыносимая шестерка Тристы
Шрифт:
Он наклоняется над капотом, крутит гаечный ключ, а я стою с другой стороны, переминаясь с ноги на ногу.
Могу я поговорить с тобой наедине?
Нет, не говори так. Нотка серьезности в этом разговоре только разозлит его.
Мы с Лив… так как мы переезжаем на старый маяк… я как бы… подумала…
Уф. Почему я так волнуюсь. Спустя четыре года я ощущаю себя рядом с этим мужчиной не более комфортно, чем раньше. Прямой прием работает лучше всего, но я чувствую, что, если открою рот, не продумав речь заранее, меня стошнит.
Я
— Ты в порядке? — спрашивает кто-то.
Поднимаю глаза и вижу Мэйкона, застывшего под капотом и наблюдающего за мной.
— Эм, да. А что?
Он снова возвращается к работе.
— Кажется, ты хочешь что-то сказать.
Сглатываю несколько раз, чтобы промочить горло, но понимаю, что заламываю пальцы, и немедленно останавливаюсь.
— Я… эмм… — Мне не хватает воздуха.
Он снова замирает и внимательно смотрит на меня, и я чувствую, что Арми тоже прекратил свое занятие и наблюдает за мной.
Просто скажи это. Боже.
Я делаю глубокий вдох.
— Я хочу жениться на твоей сестре.
Он стоит там, и даже не похоже, что у него бьется сердце, когда он не сводит с меня взгляда.
Именно в такой неподходящий момент сводит живот, и я кашляю, чтобы меня не вырвало.
Я не понимаю. Он удивлен? Мы с Лив вместе со старшей школы. Мы пережили разлуку, сомнения, несколько ссор, неопределенное будущее и то, куда приведет нас наша карьера. Она даже уехала из Дартмута на неделю и вернулась домой, потому что мы больше не могли выносить разлуку.
То есть до тех пор, пока я не убедила ее вернуться.
Мы просто купили маяк и теперь ремонтируем его. Он знает, что мы связаны навечно.
— И чего ты хочешь от меня? — спрашивает он. — Я должен спросить ее, нравишься ли ты ей, но не говорить ей, что она тебе нравится, пока я сначала не узнаю, что ты ей нравишься или что-то в этом роде?
Какой придурок.
— Я прошу твоего благословения.
— Точнее, моего разрешения? — исправляет он, сдерживая веселье.
Я сжимаю челюсти, мой желудок сейчас в порядке, но гнев поднимается, чтобы занять его место.
Он смеется, переводя взгляд на Арми, а затем снова на меня.
— К ней не прилагаются козы, земля или что-то еще. Мы бедные, Клэй. Я имею в виду, ты, вероятно, могла бы заставить нас заплатить, чтобы забрать ее.
Арми усмехается, и я поднимаю бровь, теряя терпение.
— Мэйкон…
— Не знаю, мы бы вручили ей напоследок шесть упаковок пива или что-то в этом роде, — предлагает он в качестве приданого. — Это подойдет?
Арми смеется все громче.
Придурок! Я напрягаюсь.
— Может, заткнешься? — восклицаю я. — Черт возьми, это должен быть прекрасный момент.
Я имею в виду, извините, но я живой человек. Он южанин. Предполагалось, что жест с просьбой руки его сестры будет оценен по достоинству.
Да пошел он. Тогда я просто
— Ты собираешься устраивать скандал, если я женюсь на твоей сестре? — рычу я.
Он и Арми заканчивают смеяться над иронией такой независимой женщины, как я, успешной владелицы бизнеса, спрашивающей разрешения у мужчины на что угодно.
Мэйкон успокаивается, откладывает в сторону инструменты и обходит машину, направляясь ко мне. В его глазах появляется задумчивость.
— Будь добра к ней.
Я расправляю плечи.
— Будь верной и поддерживай ее во всем, — продолжает он. — Это единственное, что мой отец мог сделать для матери. И это сохранило ей жизнь.
На мгновение я опускаю взгляд, зная, что психическое заболевание убило Тристу Джэгер задолго до того, как она на самом деле умерла. Одна из самых трудных вещей, которую я усвоила вместе с моим братом, заключалась в том, что не всегда в твоих силах избавить от боли тех, кого любишь. Просто будь здесь.
— В конце концов, все, что нужно — это доверие, — говорит Мэйкон.
Я киваю, немного удивленная слезами на глазах.
Он поворачивается и направляется обратно к машине.
— Если ты подведешь ее, — бросает он через плечо, — я скормлю тебя аллигаторам.
Арми смеется, но я не даже не улыбаюсь, когда выхожу из гаража и сжимаю кольцо в кармане.
Мэйкон не бросает слов на ветер.
Мэйкон — отстой.
Оливия
Сегодня вечером я приготовлю ужин. Она не знает этого, но, надеюсь, что она ничего не запланировала, хотя я уверена, что она этого не сделала. Клэй занята на работе, и это своего рода палка о двух концах — знать, что думать или чувствовать, когда в похоронном бюро много дел.
Я имею в виду, да, она может поддержать нас, пока я жду гонораров от инди-фильмов, и вкладывается во все остальное, что у меня есть, в мою первую театральную постановку в театре в Майами следующим летом, но это также означает, что люди страдали, теряя близких. Хотя я рада, что у нее все хорошо. Общество доверяет ей, и Вайнд Хаус получает прибыль, взяв ее в качестве партнера.
Я сворачиваю в небольшом магазине в поисках вина, которое она любит, но вижу мистера Коллинза, стоящего перед какими-то консервами, и останавливаюсь.
Я делаю шаг назад, размышляя о побеге, прежде чем он увидит меня.
Но он кривит рот в сторону, выглядя неуверенно, и я не ухожу.
Мы ладим и все такое, но обычно не остаемся наедине. Клэй лучше ведет светскую беседу.
— Вы выглядите потерянным, — говорю я.
Мистер Коллинз переводит взгляд на меня, а затем хихикает, как бы смеясь над самим собой.
— Сегодня вечером я готовлю ужин, — объясняет он. — Для кое-кого… — С этими словами он оглядывает свой выбор, а затем качает головой. — Мне просто стоит заказать в ресторане и сделать вид, что я сам это приготовил.