Невыносимое одиночество
Шрифт:
Он был явно смущен.
— Моя мать была немецкой дворянкой, Брейберг…
Она покачала головой.
— Нет, в Брейбергах не было ничего особенного.
— Особенного? — удивленно произнес он, — Зато в Людях Льда есть много особенностей, хотя я почти ничего не знаю о них…
Она одобрительно кивнула.
— Да, в тебе есть скрытые источники. Открой в себе эти источники, и ты обретешь покой.
Он спросил с осторожностью:
— Вы родственница Стейерхорнов?
— Нет, — не без
Микаел уловил тонкость.
— Значит, имение принадлежит Вам?
— Да. И я боюсь за свое имение, — добавила она как бы вскользь.
Она сложила на груди свои узкие ладони: в темноте они напоминали лилии на кресте.
— Поезжай домой, Микаел! Тебе не подходит эта жизнь, не подходит солдатская форма!
— Я знаю. Но где мой дом? Этого я не знаю.
Женщина долго и задумчиво смотрела на него.
— Думаю, я знаю, что с тобой происходит, Микаел. Ты чувствуешь, что кто-то ждет тебя, и это делает тебя таким беспомощным. Ты женат?
— Да. И у меня есть сын. Но я не знаю ни жену, ни сына.
Они стояли, погруженные в свои мысли, пока Микаел не начал замерзать на ветру.
— Нет, так мы замерзнем. Я, пожалуй, пойду дальше. Спасибо за приятную беседу.
— Тебе тоже спасибо, Микаел! И помни: не бери того, что лежит ближе всего!
Произнеся эти загадочные слова, она низко поклонилась ему и пошла к дому. Микаел долго смотрел ей вслед. Что она имела в виду?
С тяжелыми мыслями он вернулся к себе в казарму.
Что вызывает в человеке неодолимую радость и счастье при мысли о какой-то определенной персоне?
Речь не обязательно идет о влюбленности: это, скорее, восхищение тем, что есть нужный тебе человек.
Он встречал множество молодых девушек, оставаясь к ним равнодушным. Он был женат, и его брак был ни на что не похож. Но когда он встретил Биргитту фон Стейерхорн, в нем проснулись все его дремлющие чувства, вся его неясная тоска выкристаллизовалась в нечто конкретное.
Освободившись на следующий день от дежурства, он предпринял свою обычную прогулку — на этот раз бодро шагая в определенном направлении.
Погода оставалась такой же — равнина темнела в ожидании снега, который никак не выпадал.
Без всяких колебании он подошел к воротам имения и постучал.
Ему открыла сама Биргитта, радостная и оживленная. Она впустила его в ту же самую гостиную, заранее прогретую восковыми свечами, со смоляными светильниками на стенах. Он не отрывал глаз от ее тонкой, изящной фигурки, его переполняли неясные чувства. В груди он ощущал чудесное тепло, дыхание у него перехватывало.
— Как поживает щенок? — с трудом выдавил он из себя.
Улыбка исчезла с ее лица.
— Щенок?
Но,
— Ах, да, щенок! С ним все в порядке.
— Можно его поприветствовать?
Она с досадой сдвинула красивые брови.
— Нет, он теперь в спальне матери, а она еще не вставала… Но садитесь же, дорогой Микаел, я прикажу принести что-нибудь выпить…
Она торопливо вышла из комнаты, шурша широкими юбками.
Микаел огляделся по сторонам. На окнах висели тяжелые темно-красные плюшевые гардины, круглый стол был накрыт такой же скатертью. На стене висели грубо написанные портреты предков. Он рассмотрел два из них, слабо освещенных светильниками: портреты воинственного господина в рыцарских доспехах и женщины в одежде 1400-х годов. Это были неважные портреты, да и в комнате было темновато, но общие со Стейерхорнами черты просматривались отчетливо. Высокие брови и крепкий рот. И Биргитта, и дама в черном отличались этим. Особенно бросалось в глаза сходство с дамой в черном, хотя портрет и был выполнен в стиле 1400-х годов, представляя собой идеал женщины того времени.
Над камином висел огромный меч. Микаел сомневался в том, что смог бы поднять его.
И снова на галерее показалась женщина в черном. Она всегда появлялась так тихо, так неожиданно. Она кивнула ему, улыбнулась.
— Не можешь ли ты оказать мне услугу, Микаел?
— Разумеется, могу, Ваша милость. С радостью.
— Не можешь ли ты один сходить в каретник? Он находится возле конюшни, в правой части двора. Когда войдешь туда, в самом дальнем углу будет дверь. Сделай это ради меня, отнеси туда фамильные ценности.
Он был смущен.
— Да, но…
— Сама я не могу это сделать, я не достаточно сильна. А мои родственники не имеют к этому никакого отношения. Я не хочу просить их об этом. И поскольку ты молод и силен, не мог бы ты оказать мне еще одну услугу?
— Да, конечно.
Только она хотела объяснить ему, в чем дело, как послышались шаги Биргитты. Женщина быстро приложила палец к губам и удалилась.
Микаелу стало не по себе. Обитатели дома явно не ладили друг с другом, и у него не было ни малейшего желания участвовать в их семейных интригах.
Как он, кстати, сможет войти один в их конюшню? Что они подумают о нем? В лучшем случае его вышвырнут за порог. А этого он не хотел. Ему хотелось быть с Биргиттой.
Он почувствовал вдруг, что у него зуб на зуб не попадает от холода.
— С кем это ты говорил? — поинтересовалась девушка. — Разве отец и мать уже встали?
— Нет, я…
— Или же ты репетировал здесь речь? — засмеялась она. — Иди сюда, сядь рядом со мной на диван.
Она села, всем своим видом приглашая его сделать то же самое.