Невыносимое счастье опера Волкова
Шрифт:
– Ну, теперь ему точно с “Олир” не по пути.
– Жестоко, – ухмыляется Герман.
Я плечами пожимаю. У нас вообще профессия жестокая.
Идет вторая неделя, как мы это дело раскручиваем, и картинка выходит все мрачнее и мрачнее. Десять имен в списке – пять из них безвременно почившие. По официальной версии – по неосторожности. По неофициальной – кто-то убийц умело прикрывает. Другие пять лиц, судя по полученной нами информации, до сих пор так или иначе сотрудничают с фирмой застройщиком, которую возглавляет некий Олег Петрович Шляпин. Не нравится мне все это. А тут еще и синяки на запястье Кулагиной
– Что будем делать, Волк? Шумилову надо бы “стукануть”. Пусть командировочного в оборот берет. Там за этой фирмой кровавый след тянется, а мы тут по углам шкеримся.
– Надо. Но для начала, слушай, организуй-ка наружку за Игнатом Кулагиным. Дерьмовое у меня предчувствие. Других надо “вести” через полкана, города и регионы не наши. Поговорю сегодня с ВасГеном, может, он поспособствует.
– Я тебя понял. Сейчас сгоняю, еще с одним человечком переговорю и займусь наблюдением. Слушай, Кулагин - это…
– Да. Брат Тони.
– Думаешь, может попытаться и ее в это втянуть?
– Хрен знает, Гер. Но в любом случае понаблюдать за ним – лишним не будет. Там тот еще самодур, и сам по уши вляпается, и за собой еще потянет. Неспокойно мне.
Перекинувшись еще парой новостей, мы с Германом расходимся. Он двигает в сторону парковки, я в сторону кабинета. Башка с самого утра трещит, даже кофе не помогло. Спал сегодня отвратительно. С каждым днем чувствую себя все рассеянней и рассеянней. А вечером еще ведь Русю на соревнования вести. Как пережить этот день?
Как вообще пережить этот месяц?!
В кабинете зарываюсь в бумагах, по новой штудируя добытую инфу. Через час уничтожаю очередную кружку кофе, выхожу перекурить и чуть ли не нос к носу со Столяровой сталкиваюсь. Как обычно в последние дни молча друг другу киваем и расходимся.
Испытываю ли я чувство совести перед ней за то, что мы с Тони киданули их с Лариным в ресторане? Ни грамма. Да, вот такое я дерьмо. Но я прекрасно знаю, что они с командировочным и без нас в ту ночь “не скучали”. Город у нас не такой большой, ушей и глаз за каждым углом – завались. Да и претензии и поползновения Инги в мою сторону наконец-то канули в небытие, что не могло не радовать. Единственное, при виде лейтенанта юстиции каждый раз “пожелание” Кулагиной вспоминалось невольно, мол женись, любить будет. И каждый раз по новой душу наизнанку выворачивало. Короче, как я ни боролся с собой, эта коза Антонина все равно из головы не выходила.
Затянувшись последний раз, выкидываю окурок и возвращаюсь в кабинет. К отделу подкатила служебная тачка полкана. Самое время. Подхватываю собранные за последние две недели документы по делу “залетного” и двигаю в сторону его кабинета. Вот только уйти далеко не дают. В дежурке тормозят:
– Виктор Денисыч, наши два “бегунка” засветились. Только что!
Дежурный адрес называет.
– Так отправляй наряд. Пусть скручивают и к нам.
– Так некого, – руками разводит старлей. – Все на вызовах.
– Блть! – выругался, вот только этого мне сегодня не хватало. – Ладно, в курсе держи, куда направляются. Контакты на телефон сбрось. Поехал сам на задержание.
– Один?
– А у тебя еще есть варианты, лейтенант?
Вариантов нет. То-то и оно. Можно, конечно, Герману позвонить, вот только счет идет на минуты. Пока я его приезда дождусь, наши ушлые угонщики свалят восвояси, потом ищи-свищи, дело так и останется висяком на шее. Так что нет, это тоже не выход. Лучше наберу ему по дороге из тачки.
Разворачиваюсь и обратно в кабинет залетаю. Табельное хватаю, проверяю, заряжен ли магазин, куртку, наручники и ключи от тачки. Все на месте. В такие моменты вся дурь и хандра из башки вылетает. Адреналин по венам разгоняется. Иногда в такие моменты думается, что работа в СОБР была бы мне больше по душе, чем в операх. На передовой, на пике, в вечном движении. Может, там было бы меньше времени на ерунду и самокопание? И ведь звали. Сам не пошел. Тогда как раз Руся на голову мою свалилась, и пришлось выбирать, либо лихачить с автоматами наперевес по ненормированному графику, либо иметь хоть иллюзию стабильности ради ребенка.
Выхожу, двигаю в сторону парковки и сталкиваюсь с Рыбкиным. Пара секунд на раздумья – вариант не самый лучший, но все же больше шансов, что все пройдет успешно. Да и пора бы пыль с него стряхнуть, а до засиделся молодняк в отделе. За шкирняк хватаю парнишку и за собой:
– Виктор Ден…
– Со мной поедешь, Рыбкин. Поздравляю, пыльная работа закончилась, преступников ловить будем.
– Каких преступников?
– Опасных.
Пока едем, по дороге набираю Герычу, который тоже выдвигается в сторону наших “бегунков”. Потом быстро, четко и по пунктам выдаю Ивану расклад: что, кто, куда. Тот с сосредоточенным видом слушает и кивает, нервничает немного, но в целом держится молодцом. Для него это будет неплохой проверкой на прочность и умение реагировать в стрессовых ситуациях. По моим планам, если действовать быстро, то в целом все должно пройти гладко и безболезненно. Ключевое – должно…
К тому моменту, как мы этих двоих нагоняем, они выходят из попутки на одном из вокзалов. Все потрепанные, грязные, как крысы подвальные. Капюшоны на морды надвинули, очки нацепили и, воровато оглядываясь, покидают территорию вокзала, собираясь затеряться среди частного сектора. Оба щуплые, раза в два тоньше и меньше меня, скорее комплекции Рыбкина. Плохо: значит, шустрые и юркие. Хорошо, что отпора сильно от них ждать не приходится, скрутить будет проще простого, если догнать.
– Виктор Денисыч, брать надо!
– Сиди, Рыбкин.
Какой там. Он едва не скачет на месте.
– Но… упустим, товарищ майор!
– Я сказал, сидеть. Тут слишком много народу!
– Мы аккуратно, ну!
– Ты их быстрее потеряешь, чем возьмешь. У нас нет шанса на промах, понял? Жопу прижали и сидим.
– Но…
– Без «но», Ваня.
Я “веду” нашу парочку и притормаживаю на углу улицы. Собираюсь проследить, в какую сторону эти двое завернут. План прост: вылететь им на машине навстречу с другой стороны.