Невыносимый Босс
Шрифт:
Ставлю замерзшие босые ноги на его стопы и встаю на носочки, обхватив каменный торс руками. Костя в ответ целует мою макушку и кладет на нее подбородок, сжимая меня в руках.
— Не хочу посвящать тебя в это дерьмо, — отвечает он, перебирая мои волосы. — Ты у меня гипервпечатлительная Ромашка…
Целую его шею и трусь об нее носом. Я соскучилась по его голосу.
Хочу знать все о дерьме, которое посмело коснуться Моего Героя. Я вообще никогда не видела, чтобы Князев употреблял алкоголь, значит,
— Какое дерьмо? — требую ответа, подняв голову.
— Дерьмо повсюду, ты разве не замечала? — усмехается Мой Циник, целуя кончик моего носа.
— Замечала… — вздыхаю в ответ, прикрывая глаза от удовольствия.
Может дерьмо и повсюду, но. когда он рядом, дерьмо от меня отскакивает.
К слову «дерьмо» мне сразу приходит образ того мужика на Лексусе. Он даже не спросил, как я себя чувствую, а сразу набросился как шакал. Если бы не Костя…
— Меня вызывали на допрос, — говорит вдруг Князев, мгновенно обрывая нить моих мыслей.
Отстраняюсь и смотрю на него, не мигая.
Чего?
Сглатываю и спрашиваю, как полная идиотка:
— На…допрос?..
Помня о том, что поговорка «от тюрьмы и сумы…» придумана именно в России, чувствую резкий скачок артериального давления.
— Да, — тихо подтверждает он, заправляя прядку волос мне за ухо. — На фирму наехало ФСБ. Мне придется опять лететь в Нью-Йорк.
— А ты?..тебе?.. — лепечу я.
— Мне ничего не угрожает, если ты об этом, — расшифровывает он мой невнятный вопрос.
Вглядываюсь в его лицо. Он спокоен, как танк. У моего Князева яйца просто титановые.
— Долго тебя?.. — спрашиваю с тревогой.
Кажется, я утратила способность связно выражаться, но я в полном шоке.
— Восемь часов, — отвечает он, снова читая мои мысли.
Восемь?
Восемь часов?
Смотрю на него, приоткрыв рот. Он смотрит поверх моей головы куда-то в стену.
Что они там делали с ним?
Провожу рукой по колючей щеке и прижимаюсь губами к другой. Господи, если с ним что-нибудь случится, я с катушек слечу.
Поэтому он не писал мне сегодня?!
— Только не плачь, — пеняет Князев, проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе.
Опускает голову и ловит мои губы своими. Тут же распахиваю их для него. Он осторожно покусывает их, играя со мной. Кусаю в ответ, отчего он улыбается. Ловлю эту улыбку. Его ладонь ложится на мою щеку и заставляет слегка склонил голову на бок.
Наконец-то он целует меня. Очень-очень нежно.
Последние дни он вообще страдает нежностью. Когда мы занимаемся любовью, он прикасается ко мне так, будто боится сломать. Я от этого просто дурею. Этот мужчина умеет быть нежным и требовательным одновременно. Он меня с ума сводит.
Обхватываю его плечи руками и целую в ответ. Его губы так знакомы мне, как и
– Все нормально, — шепчет Костя мне в губы. — Меня никто не бил по почкам, просто разговаривали.
Это не очень-то успокаивает.
— Тебя ведь уже допрашивали на этой неделе?.. — шепчу, заталкивая предательский ком назад в горло.
Теперь мне понятно, где он пропадал.
Господи, а я даже не подозревала, что у него там происходит!
— Почему ты раньше не рассказал?!
— Потому что тебе это ни к чему, — отзывается он. — У нас еда есть? С утра ничего не ел…
Утираю слезы и выпутываюсь из его рук.
— Да…есть индейка…и еще суп… — озвучиваю меню, несясь к холодильнику.
Если у Князева яйца титановые, то у меня желейные. Не знаю, как он терпит мою психическую нестабильность?
— Давай и то, и то, — отвечает он, протирая лицо ладонями, и идет к столу.
Опускается на стул и откидывается на стену. Наблюдает за мной, сложив руки на груди. Я в таком раздрае, что даже забыла включить свет. Но, кажется, нам обоим комфортно в этой темноте.
— Чем сегодня занималась? — устало спрашивает он.
— После работы ходила по магазинам, — отвечаю, расставлять перед ним тарелки.
— У тебя деньги есть? Возьмешь мою карту… — говорит он, принимаясь за еду.
— Я вообще-то работаю, — возмущаюсь тихо. — И зарплату получаю!
— Ну, да… — бросает Князев, отламывая себе хлеб. — Поэтому ты весь месяц в одном платье проходила?
Кусаю губу и краснею.
— Я коплю на ипотеку… — вставляю в свою защиту.
Костя смотрит на меня со смесью нежности и веселья, что меня немного злит!
Надуваюсь и иду к холодильнику.
Что смешного?
Наливаю ему стакан молока и несу его к столу. Князев ловит меня за руку и прижимает к себе. Целует мое плечо и говорит:
— Лиана, мне насрать во что ты одета, вот честно. Просто ты заманала уже во всем себе отказывать.
Я посмотрю, как ему будет насрать, когда я надену свои ЛараКрофтовские штаны.
Это так, к слову. На самом деле я переполнена эмоциями. Не знаю, чего хочу больше — обнять его или поцеловать. Возможно, все сразу?
— Я купила много всего…
— Купи еще, — требует он, отпуская меня и возвращаясь к еде.
Пока он ест, сижу напротив, зажав ладони между колен.
Я никогда не видела, как Князев ест. Он такой аккуратист. Его предки что, англичане? Несмотря на то, что очень голоден, он все тщательно пережевывает. Я уже не говорю о том, как виртуозно он орудует ножом.
Я заметила, что он неравнодушен к молоку. Выпивает каждое утро стакан, вместо кофе или чая.
Леон им бы гордился.