Невыносимый мусор. Записки военкора мусорной войны
Шрифт:
Большая часть того, что я знаю про мусор как обыватель, – это не факты, а фактоиды. Куски информации, выдающие себя за истину. Например: «Ученые нашли ген рака легких». Фактоиды возникают ради яркого и понятного заголовка СМИ, по прихоти пиарщиков или из-за манипуляций политиков. А мы пугаем ими друг друга в курилках и ресторанах, когда больше не о чем поболтать. Философ Тимоти Мортон пишет о них так: «Фактоид – это факт, о котором нам что-то известно, то есть мы знаем, что он был определенным образом покрашен и надушен, что он должен выглядеть и крякать, как факт. ‹…› Кажется, что он нам кричит: “Смотри, я факт. Ты меня игнорировать не можешь. Я взял и свалился тебе на голову”» [1] . При этом фактоиды необязательно врут. Чаще всего они просто летают сами по себе, оторвавшись от контекста, как листья от дерева.
1
Мортон Т. Стать экологичным. – М.: Ad Marginem, 2019. – С. 15.
Редкое
2
Ward C., Armstrong C., Walsh A., Jackson J., Reddy C., «Sunlight Converts Polystyrene to Carbon Dioxide and Dissolved Organic Carbon», Environmental Science & Technology Letters, 2019, 6 (11), 669-674.
С материалами, которые нам давно и хорошо знакомы, ситуация не проще. Сроки разложения газетного листа, стеклянной бутылки, резинового мяча и ярких брошюр экоактивистов тоже по большей части условность. Скорость разложения только частично зависит от материала и очень сильно – от условий его утилизации в потоке отходов. Например, бумажные изделия из натурального древесного волокна могут очень быстро разлагаться в компосте при высоких температурах и с доступом большого количества кислорода – или сохраняться почти неизменными в течение десятилетий, если их спрессовать на свалке в анаэробных условиях. Известны случаи, когда на полигонах, где отходы прессовали и запечатывали, находили газеты 30-летней давности, которые все еще можно было прочитать.
Исследователи с уверенностью могут сказать, что органика разлагается быстрее стекла, металла, бумаги и пластика, но в каждом конкретном случае сроки будут очень разными в зависимости от температуры, давления, доступа кислорода, уровня содержания воды и даже формы предмета. Существует много исследований, посвященных процессу разложения разных материалов на свалках, но все они рассматривают конкретные частные случаи.
Война с мусором – типичная wicked problem («злая проблема»). Теоретики дизайна Хорст Риттель и Мелвин Веббер еще в 1973 г. придумали этот термин для обозначения сложных социальных задач. Самые яркие примеры злых проблем – изменение климата, эпидемия СПИДа, международный наркотрафик и ядерное оружие. Они не имеют простого и очевидного решения. Возможно, они нерешаемы в принципе. Выяснить это трудно, поскольку информации о проблеме всегда недостаточно, а влияющие на нее факторы неочевидны, противоречивы и изменчивы. Мусорный кризис, как и проблему наркотрафика, не разрешить волевым или интеллектуальным усилием одной страны или организации. Можно предположить, что реальных данных о количестве и перемещении мусора у нас не намного больше, чем сведений о маршрутах транспортировки кокаина и героина. Правда, наркотики производят конкретные преступники, а мусор – все население планеты. В том числе и те, кто пытается с ним бороться.
Можно ли посчитать, сколько отходов создало человечество, допустим, за последний год? Казалось бы, ничего сложного: нужно просто сложить официальные данные всех стран. Но не тут-то было. Многие такую статистику не ведут. А те, что ведут, делают это каждая по-своему. Никаких общемировых стандартов на этот счет еще не придумали. Возможно, нам удастся посчитать, сколько мусора в ХХI в. производит хотя бы чтущий правила и регламенты Европейский союз? По данным Евростата за 2014 г., средний датчанин создал за год 758 кг так называемых твердых бытовых отходов (ТБО), а средний швед – 438 [3] . «Откуда такая разница в двух соседних странах, с похожими экономическими и демографическими показателями?» – задают вопрос авторы доклада Европейской экономической комиссии (ЕЭК) ООН «Проблемы статистики отходов и принимаемые меры». И сами на него отвечают: все дело в определении ТБО. В Дании оно шире, чем в Швеции. Данные по мусору сложно сравнивать и интерпретировать из-за разницы в терминах и методах подсчета в разных странах. Но это еще полбеды. В ЕС, как и во всем мире, полным-полно трудностей с мусорной статистикой. Евростат отмечает, что в некоторых странах Евросоюза в статистической картине не совпадает даже количество произведенных и обработанных отходов. В Чехии отчетность по бытовым отходам одновременно публикуют Министерство окружающей среды и Чешское статистическое управление, при этом их данные отличаются на 65 % [4] .
3
UNECE Working Paper Series on Statistics, Issue 3, p. 8, March 2017.
4
Там
Единственные цифры, на которые можно прочно опереться, – объемы производства и продаж товаров. Именно эти показатели и лежат в основе мусорной статистики. Но их все равно недостаточно. Например, в IV квартале 2018 г. компания Apple продала по всему миру 46,89 млн айфонов [5] . Кто-то будет пользоваться своим смартфоном несколько лет, кто-то свой вдребезги разобьет на второй день и вышвырнет в урну, кто-то через год продаст его на Avito, кто-то однажды честно сдаст этот электронный мусор в переработку, а кто-то будет хранить на чердаке своей дачи до рождения правнуков. Когда и как именно эти 46,89 млн айфонов попадут в мусорный поток, выяснить невозможно. Вроде бы мы знаем их точное число. Но не знаем, когда, а главное, где они окажутся после «смерти».
5
«Apple iPhone unit sales worldwide 2007-2018, by quarter», Statista Research Department, January 22, 2021; https://www.statista.com/statistics/263401/global-apple-iphone-sales-since-3rd-quarter-2007/#:~:text=In%20the%20fourth%20quarter%20of,the%20corresponding%20quarter%20of%202017.
Официальная статистика никогда не отражает мусорную реальность во всем ее многообразии. Она часто не учитывает импорт и экспорт мусора. И практически никогда не сообщает данные о нелегальных свалках, незаконном трафике и теневой торговле отходами. Потому что этих данных нет.
Приблизительные расчеты масштаба образования отходов существуют, они опираются на данные об объеме производства и продаж и, например, срок службы товаров. Тем не менее государственная статистика Нидерландов ничего не знает о судьбе примерно половины электронного мусора страны. Никто не скажет вам, что случилось с огромным количеством когда-то купленных фотоаппаратов, телевизоров, будильников и телефонов. Может быть, голландцы выкинули их вместе с картофельными очистками. Может быть, засунули в гаражи. Наверняка какая-то часть игровых приставок и старых миксеров нелегально уплыла в Гану или Танзанию. Голландцы этого не знают, и не знает никто. Эксперты ЕЭК ООН – если и доверять каким-то цифрам, то, пожалуй, этим – предполагают, что в некоторых странах официальная статистика может не учитывать до 50 % производимого мусора [6] . А «неформальное управление отходами» предположительно обеспечивает до 40 % всего сырья для вторичной переработки. Те же эксперты отмечают, что в Евросоюзе только 35 % вышедшей из употребления электроники установленным порядком попадает в руки легальных переработчиков. Иными словами, во многих странах существуют скрытые от глаз обывателей и чиновников потоки отходов.
6
UNECE Working Paper Series on Statistics, Issue 3, p. 9, March 2017.
В 2015 г. журналист Сальваторе Миньери в буквальном и переносном смысле раскопал к северу от Неаполя самую большую нелегальную свалку континента размером 30 футбольных полей [7] . 2 млн куб. м опасных отходов, скопившихся за десятилетия преступной деятельности каморры. Итальянская экологическая ассоциация Legambiente позже сообщила: с 1992 г. мафия закопала недалеко от коммуны Кальви-Ризорта 10 млрд т токсичного мусора [8] . Только в 2013 г. заработки каморры на экологических преступлениях составили порядка 17 млрд евро. Пожалуй, это самая громкая новость о теневых свалках в ЕС за последние годы. Но далеко не единственная. Нелегальные мусорщики интересуют Интерпол не меньше, чем наркоторговцы. Ведомство разрабатывает спецоперации, устраивает облавы, пытается отследить потоки отходов и нелегальные места их захоронения. В Европе, конечно, запрещено сваливать мусор куда попало. Но, чтобы наказать виновных, сначала незаконную кучу отбросов нужно как минимум обнаружить.
7
Sforza M., «A Calvi Risorta emerge la discarica abusiva pi`u grande d’Europa, dietro l’ombra della Camorra», Euronews, June 16, 2015; https://it.euronews.com/2015/06/16/a-calvi-risorta-emerge-tesoro-della-camorra-la-discarica-abusiva-piu-grande-d.
8
Livesay C., «Europe’s Biggest Illegal Dump – “Italy’s Chernobyl” – Uncovered in Mafia Heartland», Vice, June 19, 2015; https://www.vice.com/en/article/j59xap/europes-biggest-illegal-dump-italys-chernobyl-uncovered-in-mafia-heartland.
Если ЕС хотя бы пытается следить за своим мусором и регулярно выпускает какие-то новые директивы, то Россия в этом смысле – terra incognita. У нас практически нет баз данных по отходам. Только скромные цифры Росприроднадзора. «Все, что произносится с трибун, типа 70 млн т бытовых отходов в год в стране – это коленочные расчеты, исходя из численности населения и условной нормы накопления отходов, которая не проверялась очень-очень давно», – отмечает один из авторов Telegram-канала Trash Economy, специализирующегося на работе с отраслевыми данными [9] .
9
«9 советов тем, кто собрался изучать мусорный рынок, от одного из авторов канала @TrashEconomy», June 15, 2019; https://telegra.ph/9-sovetov-tem-kto-sobralsya-izuchat-musornyj-rynok-ot-odnogo-iz-avtorov-kanala-TrashEconomy-07-15.