Невыносимый
Шрифт:
Он спрашивает? Почему? Я должна сказать, что это не нормально. Не является нормальным. Ничего из происходящего.
Моя голова кивает, но я продолжаю смотреть под ноги.
Толчки усиливаются, и я могу почувствовать, как во мне разгорается желание. Пока нахожусь в ловушке его рук, отодвигаю чувство вины в сторону. Он внутри моей киски, двигает своими пальцами, прижимая меня еще ближе и удерживая прижатой к его груди. Дергаться и сопротивляться бесполезно. Это только усилит мое возбуждение.
— Знаешь, мне это нравится. Почему бы нам не прогуляться в подвал, где я смогу показать тебе твою новую жизнь? Я думаю, что ты заслужила
Подвал? Если я думала, что не случится ничего похожего на фильм ужасов, то поход в подвал станет чертовой свечкой на праздничном торте. В жилах стынет кровь, пока я пытаюсь отдышаться.
— На самом деле, у меня есть то, что сможет доставить тебе удовольствие, — он разворачивается и несет меня на руках через всю комнату, словно тряпичную куклу. Моя рука цепляется за его брюки, когда он проходит через соседнюю дверь и тянется к верхней части шкафа, стоящего у самого входа. Он достает ошейник и поводок, а мои глаза расширяются. Какого хрена… Он собирается нацепить это на меня?
Мне не приходится ждать ответа на свой вопрос. Мои ноги подкашиваются, и я падаю на колени.
— Попытаешься дернуться, и будешь страдать так, как никогда.
Боль меня не пугает. Но его взгляд — да. В глазах Господина коктейль из желания и чего–то гораздо более зловещего. Дьявол. Подвал. Черт, я не хочу туда идти. Я не желаю испытать то, что он задумал.
Хватая, он закрепляет вокруг моей шеи плотный узкий ошейник. Рывок, который он делает, заставляет меня сделать шаг навстречу. Наши глаза впиваются друг в друга, заставляя меня отступить, и я перевожу взгляд вниз на свои пальцы, пытаясь прожечь пол и провалиться сквозь него.
— Ползи.
Он тянет меня еще раз.
Во всем теле ощущается тяжесть от того, как он манипулирует мной и заставляет трястись от страха. Что–то не так. Я чувствую это всем телом. Настоящее чудо, что я продолжаю двигаться вперед. Каждый шаг приближает меня к неизвестности и кошмару, который ожидает меня впереди.
Деревянный пол в коридоре холодит мои ладони, но, несмотря на это, они начинают потеть. Я снова встречаюсь с прищуренным взглядом своего Господина. Но в этих голубых глазах нет ничего соблазнительного. В их глубинах скрывается зверь. Живое существо, которое живет отдельно от человека, которым он хочет казаться снаружи.
Впереди лестница, и я хватаюсь за нее, пока он тянет за ошейник.
— Вставай.
Я не хочу этого. Я хочу сбежать. Сбежать от своей жизни. Которая бессмысленна.
Медленно поднимаюсь на ноги и следую за ним вниз по лестнице. Когда мы поворачиваем за угол и подходим к белой деревянной двери рядом с кухней, я чувствую, как начинают трястись мои коленки. Он открывает ее, и нас приветствует кромешная темнота, заставляющая меня задрожать еще сильнее. Он делает несколько шагов вниз, дергает за веревку, которая легко раскачивается из стороны в сторону. Это дорогой дом. Нет необходимости в старомодных вещах типа этого шнурка, свисающего с лампочки, а это означает то, что эта атмосфера создана намеренно.
— Идем, — рывок заставляет меня сдвинуться с места. Я могу видеть, как на его лице вспыхивает наслаждение, а уголки губ приподнимаются в ухмылке, когда он смотрит на мои мучения. — Не говори мне, что ты боишься, рабыня. Только не женщина, которая флиртует со смертью при каждом удобном случае.
Я мычу, и еще больше слюны вытекает из моего рта и бежит по подбородку. Проклятый кляп. Он снова
Тени скачут по стене, когда он задевает лампочку, тем самым заставляя ее раскачиваться из стороны в сторону.
Еще один шаг.
— Не могу дождаться, когда ты увидишь свою новую комнату. Ты полюбишь ее.
Мою комнату? Нет. Я не хочу здесь оставаться. Удушливая вонь черной плесени может привести к печальным последствиям. Это действительно ее запах, или просто аромат гребаного подвала? Я должна заставить свою голову включиться в игру. Я сильнее этого. Он и не думает причинять мне боль. Он же не думает… или думает?
Я следую за ним, все глубже погружаясь в темноту. Ледяной холод цементного пола окутывает мои ноги. Холодок пробегает по моей спине, когда предметы начинают приобретать очертания.
— О чем ты думаешь сейчас? Тебе это нравится? — он расстегивает ошейник, и его рука ложится на мое плечо, когда он подталкивает меня вперед, вглубь комнаты. Он резко тянется через стол, чтобы щелкнуть выключатель на стене, и в этот момент я спотыкаюсь. Но не падаю. Его хватка становится только сильнее.
Мигающий свет отбрасывает тени, напоминающие длинные когти, которые переплетаются узорами на стенах. Я делаю шаг назад и попадаю прямо в объятия Господина, позволяя ему притянуть меня ближе и обвить руками мою талию.
— Я хочу трахнуть тебя здесь, рабыня.
Мое внимание привлекает поднос в дальнем углу комнаты. Я вжимаюсь в мужскую грудь при виде хирургических инструментов и пил разного размера, разложенных сверху. Руки, сжимающие мое тело, внезапно становятся тем, что я не могу вынести. Все притворство о моем бесстрашии вылетает в окно. Я кричу и пинаюсь ногами, пытаясь избавится от его захвата.
— В чем дело? Тебе не нравится эта идея?
Мои ноги отрываются от пола, когда он подхватывает меня и направляется к большой конструкции, стоящей в стороне. Приближаясь к ней, мы все дальше удаляемся от источника света. Сопротивление, которое я оказываю, дергая ногами, забирает каждую унцию моей силы. Каким–то чудом мне удается пнуть мужчину в бедро, заставляя остановиться.
— Вот это моя девочка, — шепчет он, утыкаясь мне в шею. — Тебя ждет хороший секс, — Его рука опускается и накрывает мою киску, потирая круговыми движениями, пока он подводит меня ближе к устройству с ремнями. Там есть крепежи для головы, рук и даже ног, которые не должны касаться пола. Я извиваюсь, совершенно ясно осознавая, что если окажусь там, то все будет кончено. Если Господин решит закончить все посредством распиливания меня на куски, то я буду бессильна в попытке остановить его.
— М–м–м, м–м–м, — я вкладываю все свое недовольство, которое хочу выразить, в шарик, через который пытаюсь говорить. Все, что я могу, это впиваться в него зубами, пока Господин продолжает ласкать мой клитор. Проходят минуты, но он не останавливается. Я замираю, прижимаясь к широкой груди, пока он уводит меня от темной реальности, которая окружает меня, к такой же тьме, что таится в моей голове. Моя неуверенность скрывается за маской непринужденности, и когда я убеждаю себя в том, что все предметы в комнате не что иное, как бутафория, то скрываю за ней истинные чувства. Наверняка инструменты даже не настоящие. И даже если это не так, то он не причинит мне ими вреда.