New-Пигмалионъ
Шрифт:
– Хорошее имя могло бы быть для ведущей телешоу.
– Шутить изволите – Я сказал только то, что сказал И потом он все же сел в машину и уехал, оставив девушку Агашу в смятении души.
2.
Натаха Кораблева ничуть не была смущена требованием Джона притаранить справку из КВД, причем не паленую, а из государственного кожно-венерического и свежую, не просроченную. С печатью.
– Это
С Агашкой, кстати говоря, контакта теперь больше не было.
Натаха попыталась пойти на мировую, проставилась вечером тортиком и бутылкой испанского вина, но Агашка проявила гордость и фыркнув, отправилась в ванную и спать, оставив Натаху на кухне наедине с ее испанским полусухим.
Наверное, съедет теперь.
У них, правда говоря, квартирка оплачена аж до сентября, но с Агашки станется, она деваха упрямая, наплюёт на деньги и когда найдет себе новую хатку и компаньонку, съедет обязательно.
Обиделась.
Подумаешь!…
Не понимает, что жизнь такая, здесь кто не успел, тот опоздал.
А если бы Агашка в тот день не пошла бы на работу, а вместо Натахи позвонила бы Джону?
Джону то Агашка сильнее понравилась, от верного глаза Натахи и от ее чуткого носика такое не скроешь! Вон как Джон на Агашку глядел – пялился, на груди и ниже прям рентгеном сарафан просвечивал-высвечивал. Так что, если Джону пришлось бы выбирать из них двоих, Натаха наверняка оказалась бы в пролёте.
Жизнь такая.
Кто смел, тот и съел.
Так что, Натаха ничуть не сожалела о том, что потырила у Агашки визитку с телефоном.
На ее месте так бы каждая поступила.
А если не поступила бы, то значит дура.
А дурам так и надо, пускай сидят себе в своих ларьках и кафушках, ишачат на Тофиков и Рафиков, а к тем, кто посмелее, к тем и удача рано или поздно обязательно попрет. А к тем, кто посмелее, к тем обязательно рано или поздно подойдет их Джон с телевидения.
И здесь уже никаких дружб, никаких обязательств перед подругами быть не должно.
Надо зубками и коготками драться за свой счастливый билетик.
Это как в корзине со слепыми котятами.
Котятки друг-дружке никогда не уступают, здесь кто первый к кошкиному – мамкиному соску подобрался, тот и сыт. И никто его добровольно не уступит.
Оставила в КВД пятьсот рублей за то, чтобы пройти по укороченной очереди.
Теперь надо было бы с девчонками поболтать – обсудить – перетереть про Джона и что они о нём и его дачном проекте думают.
Новых товарок звали Света, Мила, Таня и Роза.
Все, как и Натаха – на Москве приезжие.
Кто
А Роза больше других Натахе понравилась.
Она какая-то южная, не славянская.
Лицо смуглое, фигура – ни жиринки, подтянутая, стройная от природы.
Попка кругленькая, обтянутая черной мини-юбкой.
Ножки длинные, на каблуке стоит и идет, как профи на дефиле.
Волосы черные, не крашенные, распущены вниз по спине.
А губки маленького рта по детски разлеплены, обнажая брильянтовый блеск влажных зубиков.
Залюбуешься.
Набрала мобильный Розы.
– Розка? Это Натаха, ну Натаха, что на проекте у Джона… Ты это, ты справку из КВД достала? И я только что вот оттуда тоже иду… Может встретимся? Давай на Лубянской наверху! На выходе к Детскому миру. Через час. А там пешком до Тверской дойдем, посидим в кафе, кофейку попьем, покурим, поболтаем…
Покуда мимо Охотного ряда до Тверской шли, к ним пять раз разные вязались.
Розка эффектно смотрится.
Просто обложка журнальная, а не подруга.
И Натаха с ее светлыми волосами на фоне смуглой темноволосой Розы выгодно заиграла своими статями.
Пару раз какие-то студенты приставали – ну их! Нищета… Кофе даже не предложат, потащат гулять на Ленинские горы, а потом в общагу – трахаться нахаляву.
Раза три сигналили им из останавливающихся "мазд" и "лексусов". Нерусские. С золотыми зубами.
У этих деньги есть, эти и угостят. Но с ними опасно, завезут, а потом еще и живой не выберешься. Это они с Агашкой еще в первый год знакомства с Москвою проходили.
Дошли до Пушки, перешли по подземному переходу, а там дальше, не доходя до Маяковского, зашли в кафе, что примыкает к салону красоты.
Взяли мороженого, свежей голубики и кофе с молоком по итальянски.
– Розка, а ты где живешь?
– Я снима-а-аю, та-а-ам, – Розка махнула рукой, – на Юго За-а-ападе…
Она говорила нараспев, протягивая гласные. И голосок ее детский, но слегка хриплый, как у простуженного ребенка, содержал в себе особенный привкус какой-то ее сильнейшей внутренней сексуальности.
Роза говорила и при этом не смотрела на собеседницу, глаза ее – огромные, темные, почти черные, усиленные краской на длинных ресницах, блуждали вправо и влево, а рука, а гибкая кисть руки Розы с длинными пальчиками, изящно шевелила ее волосы.
Натаха так не умела.
Не было у Натахи такого блеска и такого умения держаться.
– Розка, а ты не хотела бы жить со мной? Вдвоем то веселее!
Выяснилось, что Розке снимал хатку ее друг. Типа как бы бойфрэнд.
Но друга этого не то посадили, не то убили, вобщем, пропал бойфрэнд, два месяца от него ни слуху – ни духу, а за квартиру уже платить бы надо, хозяйка звонит – беспокоится.