Next
Шрифт:
И без того запутанные, эти хитросплетения усложняются еще больше, если добавить к ним тонкости со «связниками» — рибонуклеиновыми кислотами, действующими внутри клетки. Или с генами, контролирующими происходящие преобразования. И так далее.
В реальности перенос гена в организм животного больше напоминает не некое биологическое действо, а работу по отладке сложнейшей компьютерной программы. Необходимо исправлять ошибки, производить доводку, нейтрализовать нежелательные эффекты, и все это — до тех пор, пока не будет достигнут желаемый результат. А потом оставалось ждать, когда «программа» заработает. Иногда
Именно поэтому руководитель лаборатории предложили Гейл Бонд забрать Жерара домой в качестве домашнего любимца. Домашние условия рассматривались в качестве особенно важного фактора. Африканские серые попугаи являются чрезвычайно умными птицами — по этому показателю их даже сравнивают с шимпанзе — и обладают наибольшими способностями к языку. Некоторым не человекообразным приматам удавалось «произносить» около 150 слов с помощью языка жестов или клавиатуры компьютера, но для африканского серого попугая это могло считаться средним уровнем. Наиболее «талантливым» из этих птиц удавалось усвоить до тысячи слов. Поэтому для развития способностей и увеличения словарного запаса им необходимо находиться в постоянном контакте с человеком. Их нельзя содержать в клетках рядом с мышами и хомячками, иначе они могли бы сойти с ума от недостатка общения.
Это не является преувеличением. Защитники животных утверждают, что психика многих серых попугаев оказывалась подорванной в результате дефицита общения. Для них такая жизнь равносильна заключению человека в одиночную камеру на много лет. Серые попугаи нуждаются в общении в не меньшей степени, чем хомо сапиенс, а по мнению некоторых ученых, даже в большей.
Жерар с тех пор, когда был еще птенцом, рос, что называется, буквально на пальце у человека, и заговорил очень рано. Когда Гейл, которая в то время отметила свой тридцать первый день рождения и вышла замуж за банковского менеджера, принесла Жерара домой, его словарный запас был уже довольно велик. Оказавшись в гостиной, он заявил:
— Классная хата, Гейл! Круто!
К сожалению, птица успела нахвататься американского сленга, когда смотрела телевизор, стоявший в лаборатории.
— Рада, что тебе здесь нравится, Жерар, — ответила она.
— Я о том и толкую, — сказал попугай.
— Хочешь сказать, что тебе здесь не нравится?
— Хочу сказать то, что сказал. — Ладно.
— Это так, к слову.
— Хорошо, я поняла.
Она немедленно сделала запись в своем рабочем дневнике. Эта речь Жерара могла оказаться чрезвычайно важной. Одна из задач экспериментов с трансгенами заключалась в том, чтобы выяснить, до какого уровня ученым удастся развить интеллект животных, не относящихся к человекообразным. Проводить подобные эксперименты с приматами было невозможно — на этот счет имелось слишком много правил и запретов, а вот в отношении попугаев люди были менее щепетильны. Не существовало никаких комиссий по этике, которые контролировали бы эксперименты над этими птицами. Поэтому лаборатория Гролье работала с африканскими серыми.
Помимо всего прочего, они пытались обнаружить в речи попугая признаки самосознания. Птицы узнавали себя, глядя в зеркало, но речь — это совсем другое. Пока нельзя было утверждать, что попугаи сознательно употребляют слово «я», говоря о себе. Скорее всего они просто повторяли услышанное. Вопрос заключался
Неплохое начало.
* * *
Ричард, ее муж, не проявил интереса к появлению в их квартире нового жильца. Он лишь пожал плечами и сказал:
— Только не надейся на то, что я буду чистить эту клетку.
Гейл сообщила, что она тоже не намерена этого делать. Единственным человеком, проявившим энтузиазм, оказался их сын. Эван сразу же принялся играть с попугаем, посадил его на палец, а позже носил на плече. Проходила неделя за неделей, и именно Эван проводил с птицей больше всего времени. Судя по всему, попугай оценил это и теперь воздавал мальчику сторицей, принявшись помогать ему.
* * *
Гейл установила видеокамеру на штатив, настроила видоискатель и включила запись. Некоторые серые попугаи умели считать, и кое-кто даже утверждал, что наиболее смышленые из этих птиц имеют рудиментарное представление о концепции нуля, но ни одна не была способна производить арифметические вычисления.
Ни одна, кроме Жерара.
От волнения у Гейл дрожали руки, и ей приходилось действовать медленно и методично. Закончив приготовления, она проговорила намеренно спокойным голосом, на" какой только была способна:
— Жерар! Сейчас я покажу тебе картинку и хочу, чтобы ты сказал мне, что с ней нужно делать.
Она показала птице листок с домашним заданием Эвана, на котором был написан простенький арифметический пример — пятнадцать минус семь, — закрыв ответ ладонью.
— Я это уже делал.
— И все равно, что тут нужно делать? — не отступала Гейл.
— Ты должна сказать.
— Ты можешь посмотреть на этот рисунок и назвать ответ?
— Ты должна сказать, — повторил Жерар. Сидя на насесте, он переминался с лапы на лапу и, глядя прямо в объектив камеры, явно демонстрировал раздражение. Жерар не любил, когда к нему приставали.
— Здесь говорится: от пятнадцати отнять семь, — проговорила Гейл.
— Восемь, — сразу же ответил попугай.
* * *
Гейл с трудом подавила огромное желание повернуться к камере и завизжать от радости. Она спокойно перевернула страницу, на которой был написан следующий пример.
— Так, дальше. От двадцати трех отнять девять.
Сколько останется? — Четырнадцать.
— Очень хорошо! А теперь…
— Ты мне обещала, — сказал Жерар.
— Я тебе что-то обещала?
— Да, ты мне обещала, — подтвердила птица. — Ты знаешь…
Он имел в виду ванну.
— Ах да, — вспомнила Гейл. — Обязательно, но чуть позже. А сейчас…
— Ты мне обещала! — угрюмо твердил попугай. — Хочу купаться.
— Жерар, сейчас я покажу тебе следующий пример и спрошу тебя: сколько останется, если от двадцати девяти отнять восемь?
— Надеюсь, они смотрят, — проговорил попугай странным тоном. — Они увидят. Они увидят, и они узнают, и они скажут: «Ведь и слепой прекрасно видит — она и мухи не обидит».