Нейромант
Шрифт:
– Линда? Это твоя девушка?
Он кивнул.
– Уехала. Прихватила с собой твою «хитачи». Очень нервная особа. Так как насчет оружия?
На девушке были зеркальные очки. И вся она была в черном, а каблуки черных ботинок глубоко вдавливались в темперлон.
– Я вернул его Шину и забрал залог. И патроны вернул, за полцены. Тебе что нужно, деньги?
– Нет.
– Тогда, может, сухой лед? Это все, что у меня осталось.
– Слушай, что с тобой сегодня происходит? Зачем ты устроил бучу в аркаде? Привязался охранник с нунчаками, пришлось его резать.
– Линда сказала, что ты хочешь
– Линда? Да я ее сегодня в первый раз увидела – здесь, в твоем гробу.
– Ты работаешь на Уэйджа?
Девушка покачала головой. Кейс только сейчас заметил, что ее «очки» были на самом деле хирургическими вставками. Серебристые линзы словно вросли в бледное лицо, обрамленное шапкой темных, небрежно подстриженных волос. Тонкие белые пальцы с бордовым маникюром сжимали игольник. Ногти, похоже, были искусственные.
– Ты, Кейс, сидишь в глубокой заднице. Стоило мне появиться, и опа – ты уже вмонтировал меня в свою картину мира.
– Так что же вам от меня нужно, леди? – Кейс оперся спиной на люк.
– Ты. Живое тело и не совсем еще поврежденные мозги. Молли, Кейс. Меня зовут Молли. Я отведу тебя к человеку, на которого работаю. Он хочет с тобой поговорить. Просто поговорить. Никто не собирается делать тебе больно.
– Отрадно слышать.
– Правда, вот я иногда делаю людям больно. Так уж я устроена.
На девушке были обтягивающие джинсы из замши и просторная черная куртка из какого-то матового материала, который, казалось, полностью поглощал свет.
– Если я спрячу этот самострел, не будешь создавать мне трудностей, Кейс? Ты похож на человека, который любит глупый риск.
– Да что ты, не беспокойся, я буду паинькой, никаких проблем.
– Ну что ж, прекрасно. – (Игольник исчез под черной курткой.) – Потому что, если попробуешь со мной выдрючиваться, это будет самый глупый поступок в твоей глупой жизни.
Она вытянула руки ладонями вверх, слегка расставила пальцы, послышался едва слышный щелчок – и десять обоюдоострых четырехсантиметровых стальных лезвий выскочили из своих ножен под бордовыми ногтями.
Девушка улыбнулась. Лезвия медленно втянулись обратно.
2
После целого года жизни в гробах комната на двадцать пятом этаже «Тиба-Хилтона» казалась огромной. Восемь на десять метров, и это еще половина номера. Из белой кофеварки фирмы «Браун» шел пар, она стояла на столике возле раздвижной стеклянной двери, выходившей на узкий балкон.
– Влей-ка в себя малость кофе. Тебе совсем не помешает.
Девушка сняла черную куртку, игольник болтался у нее под мышкой на черных нейлоновых ремнях. Кроме того, на ней был серый жилет с металлическими зигзагами на плечах. «Пуленепробиваемый», – решил Кейс, наливая кофе в ярко-красную кружку. Ноги его и руки были как деревянные.
– Кейс.
Кейс поднял голову. Этого человека он видел впервые.
– Меня зовут Армитидж.
Под темным распахнутым халатом виднелась мускулистая, совершенно безволосая грудь и плоский крепкий живот. Очень светлые, почти водянистые голубые глаза наводили на мысль об искусственном обесцвечивании.
– Солнце встало, Кейс. Солнце твоего счастливого дня.
Кейс бросил руку в сторону, но мужчина легко отклонился
– Налей кофе и пей, – равнодушно бросила Молли. – Бояться тебе нечего, но ты не выйдешь отсюда, пока Армитидж с тобой не поговорит.
Девица села по-турецки на атласный пуфик и стала не глядя разбирать свой игольник. Кейс вернулся к столу и снова налил кофе; два зеркала следили за каждым его шагом.
– Ты слишком молод, чтобы помнить войну, верно? – Армитидж провел громадной ладонью по коричневому ежику на голове, на запястье тускло блеснул золотой браслет. – Ленинград. Киев. Сибирь. Именно там, в Сибири, мы предрешили твою судьбу, Кейс.
– И как это следует понимать?
– «Разящий кулак», Кейс. Слышал когда-нибудь?
– Какая-то диверсионная операция, так, что ли? Пытались сжечь коммуникационные системы русских вирусными программами? Да, слышал. Никто не вернулся живым.
В комнате повисла напряженная тишина. Армитидж подошел к окну и стал смотреть на Токийский залив.
– Не совсем так. Одна группа сумела-таки вернуться в Хельсинки.
Кейс молча пожал плечами и отхлебнул кофе.
– Ты ведь компьютерный ковбой. Так вот, прототипы программ, которыми ты взламываешь промышленные банки данных, были разработаны для операции «Разящий кулак». Для нападения на компьютерный центр в Киренске. Каждая группа состояла из сверхлегкого мотодельтаплана «Ночное крыло» с пилотом и матричной деки с жокеем. Мы пользовались вирусом «Крот». Эта серия стала первым поколением действительно мощных программ вторжения.
– Ледоколы, – кивнул Кейс, не отводя от губ красную кружку.
– Да. Система защиты компьютерных банков данных – «лед», система вторжения – «ледокол». [4]
– Вы, мистер, ошиблись адресом или, лучше сказать, опоздали. Я больше не жокей. Так что нам остается только попрощаться и…
– Я был там, Кейс. Там, где изобрели тебя и тебе подобных.
– Ни хрена тебе, мужик, не обломится – ни с меня, ни с подобных мне. Ну водятся у тебя крутые башли. Ну нанял ты эту ой как дорогую девку с бритвами. Ну взяла она меня за жопу и приволокла сюда, ну и что? Где сядешь, там и слезешь. Не буду я больше работать на деке, никогда. Ни для тебя, ни для кого другого. – Кейс подошел к окну и посмотрел вниз. – Вон где я теперь живу.
4
Intrusion Countermeasures Electronics, сокращенно «ICE», что по-английски означает «лед».
– Судя по психопрофилю, ты намеренно пытаешься спровоцировать улицу, чтобы она тебя убила – в тот момент, когда ты этого никак не ждешь.
– Психопрофиль?
– Мы создали подробную модель. Раздобыли маршруты твоих поездок под каждым из псевдонимов и обработали полученную информацию с помощью некой военной программы. Ты склонен к суициду, Кейс. Модель оставляет тебе всего месяц жизни. Да к тому же наш медицинский анализ говорит, что уже в этом году тебе понадобится новая поджелудочная железа.