Нейронная одержимость
Шрифт:
— А это ещё что за хлыщ?
— Подопечный, — ворчит Филлион.
— У подопечного тришкин кафтан, зато блестяшки хорошие, — подаёт голос кто-то сзади меня. Нехорошо.
К моему удивлению, «фикса» тоже не в восторге от происходящего. Видимо, какой-то страх перед Великими домами некогда ему вбили. Жаль только, что только ему (гопники уже вовсю обсуждают, сколько добра в моих карманах) и недостаточно. Боязнь потерять место вожака перекрыла ему все фобии и даже характерный щелчок затвора, которым Уар прерывает дискуссию. Вожак решается на компромисс и чуть выходит вперёд, обращаясь ко мне:
— Отдашь браслет — спокойно
— А ничего тебе ещё не отдать? Девственность сестры там, ключ от Порайска?
— Только если сестра миленькая, — склабится Окофист и повышает голос: — Я не понял, правобережники, вы охамели? За проход нужно платить.
— Сколько? — негромко спрашивает хмурый Фил.
— А вот либо браслет — либо сколько у вас есть. Ни больше — ни меньше!
Вздохнуть. Вскинуть лазерный пистолет в двуручный хват и вбить высокоэнергетический луч прямо в лоб болтливому. Услышать залп дробовика в воздух: Уар тоже «включился». Довернуть ствол в сторону амбала. Ощутить спиной бердыш Фила. Кажется, неплохо так встали в оборону. Вскинуть бровь.
— Ещё желающие будут?
— Ты покойник, старикан, — обещает мне кто-то из заднего ряда.
— Выйди поближе, а то слух плоховат стал, — сразу же возражаю я. Никто не отвечает. Как я и предполагал, стрелковое оружие было только у вожака. — Окофист вон, попросил помянуть — как отказать-то такому? Тебя тоже помянуть нужно? А?
— Ребятки, валите отсюда, покуда целы, — искренне советует Уар. — Только медленно и без лишних телодвижений.
Хмурая банда отходит подальше, не прекращая обещать Уарам в целом и мне в частности самыми страшными карами. Я же добавляю пистолет бандита себе за пояс. Даже переделанная в пугач сигнальная ракетница может стать последним доводом в драке. Главное — не отстрелить себе яйца до схватки.
— Чтоб тебя бесы сожрали, ты сдурел? — на лице Уара вновь окаменела маска, но в этот раз — изумления. — Ты понимаешь, что только что нарисовал нам на спине зелёнкой?
— Зелёнкой лоб мажут, дурында, — заливисто смеюсь я, давая ещё пару лазерных спиц поверх голов.
Вылезшие было обитатели клоповника лезут обратно с похвальной поспешностью, пока мы набираем ход. Из наручного кармана Филлиона выдвигается какая-то лапа с линзой, внимательно ощупывающая окружающие нас руины. Камера заднего обзора? Непрактично, но неплохо. Лишь когда трущобы остаются позади, Уар, наконец, выдыхает.
— Теперь понимаю, почему ты не сомневался ни секунды перед дуэлью. Ты напрочь отбитый.
— Это восхищение? — саркастично отвечаю я, но ответа на дожидаюсь. Мы вступаем, наконец, в подулье. Стопы улья Скоморохов, расположенные прямо под ним.
Плёсны действительно куда более весёлые, чем у Каллиников. Пожалуй, даже слишком. Шум оказывается не просто гомоном толпы. Она оказывается звуком улья. Ватаги скоморохов, молодых и старых, стремятся перекричать, переорать, перещеголять друг друга, а главное — вызвать улыбку на лице хотя бы одного из сонма мрачных рабочих, возвращающихся со смены. И то тут, то там раздаются взрывы хохота: над удачной шуткой, над летящим из трактира карликом, над очередной дракой ватаг, не поделивших место.
— Начинаю понимать, почему сюда нужно бежать.
— Выдачи нет только со степей, — возражает мне Филлион. — А вот Балагуровы активно выдают татей
— Да уж замечаю, — ворчу я, когда мимо проходит патруль с медными кирасами Каллиников.
— Достали, — сплёвывает Уар и внезапно для меня наносит удар куда-то назад.
— Мифостфиво профу профения, — шепелявит чипинник, отвевшивая самый настоящий поясной поклон и пятясь под дружное ржание ближайших людей.
— Вежливо они.
— Да как им вежливым-то не быть. Будь уверен, хоть у одного из ржащих да что-то спёрли. Держи ухо.
Я смеюсь, но всё хорошее настроение как-то улетучивается, когда мой взгляд встречается с человеческим, умным взглядом очередной легавой собачки. Интересно, у них в голове очередной искусственный интеллект — или всё же душа живого человека? Впрочем, для меня пока важно, что острые клыки не впиваются мне в икры
Несмотря на мои опасения, нас не преследуют. Я, конечно, о методах уклонения знаю только из книг да документалок разной степени дебильности — но вот Адриан, кажется, понимает получше. Курьер данных, если я правильно разгадываю всплывающие сценки и чувства, постоянно сталкивается с попытками отслеживания и в реальном, и в виртуальном мире. Вот и сейчас, когда мои действия особенно показательны и глупы — всплывающее раздражение отсекает лишнее. Я делюсь своими опасениями с Филом, пока мы входим в жилую застройку, и улочки становятся привычно узкими и кривоватыми.
— Может, Ильгорд и шишка на той стороне реки, но тут, в секторе Балагуровых, он — никто. Да и как сказать, шишка… седьмая вода на киселе.
— Боковая ветка рода?
— Нет, милсдарь. Боковая ветка — младшие сыновья младших сыновей, взявшие свои фамилии, рискнувшие всем ради создания истории «с нуля». Ильгорд же просто племянник среднего сына, включённый в знатный род. Он не будет рисковать — а то ещё, не дай бог, испортят запись в разрядной книге и всё — никаких тебе должностей, никаких кормлений в спокойных промышленных уровня улья, никаких праздных дней в «Иве».
Я помню, что кормление — право на сбор дани. Видимо, тут это значитскорее какие-то налоги. Ну, может быть ещё церковную десятину. Солевой, медный бунты… эти знания, похоже, можно спускать в трубу. Итак, есть великие рода, точнее — Великие Дома. Видимо, они владеют монструозными шпилями. Значит, есть Уары, Каллиники, Балагуровы, неведомые Комнины, Хитрово и Лаодикии. Осталось только понять, кто за что отвечает. И держаться подальше от Каллиников. Многовато я что-то наследил на их землях.
— Филлион, ты ведь Уар — зачем пошёл охранником? Кстати, можешь называть меня Адрианом. Понятия не имею, с чего вообще должен именоваться милсдарем.
— Сбой нейроимпланта? — впервые мрачная решимость на лице стража сменяется чем-то вроде любопытства.
— Ага. Авария летуна над Доном слегка повредила память. Но не рассудок, — добавляю спешно я.
— Дело твоё, Адриан. В Плёснах и не такое увидишь… а Уара-охранника увидишь часто. Мы же воины и воины честные. Прежде чем осесть в средних уровнях, каждый должен либо покрыть себя славой в походах на степную нелюдь, либо — защищать знатные рода. Родственники обычно записывались в мирские Ордена — нашего Великого дома или других. Поддерживать порядок на улице привычно и неблагородно, так что вот решил… — Филлион играет желваками, — повыкобениваться.