Нейросимбиоз. Побег

Чичерин Ярослав

— Мы одеваемся и идём по магазинам, — озвучил я решение. — Нужно подготовиться к следующему этапу нашего побега.

Глава 10

Казуки Такахаши. Империя Восходящего Солнца, префектура Токио, город Токио, 19 января 2012 года

— Знаешь, за три дня у целого клана может быть от мала до велика разных… событий, — сказал Шин Амамия.

— Хорошо. Сузим тебе круг поисков, —

ответил Казуки, откинувшись на спинку кресла.

Бывший контрразведчик рассматривал бывшего коллегу по службе. Шин Амамия насупился, готовый рвануться вперёд, но умерил пыл. За столиком столкнулись два противоборствующих клана, а не беседовали два давних друга.

— Нагасаки, три дня назад. Погоня, взрывы, — чеканя каждое слово, Казуки, щёлкал зажигалкой.

— Что-то помню такое, да, — сказал Шин. — Ещё здание в квартале бедняков сгорело.

— И что же ещё было там? — Казуки нащупал пачку сигарет и крепко зажал в кулаке.

— А тебе какое дело? — Коллега выхватил ещё одну тарелочку с сашими лосося.

— Дело чести, — ответил Казуки, закидывая в рот сигарету. — Мне нужно отдать честь.

— Я так понимаю, у тебя что-то произошло из-за этого инцидента?

«Уже инцидент, а не просто событие», — подумал Казуки, поднося огонь и втягивая в себя воздух с никотином.

— Допустим, так, — кивнул японец. — Расскажешь?

— Эх, вечно ты так, — выдохнул Шин, откидываясь на кресло. — Дело было так: кто-то в похожем на вашу военную поделку доспехе-экзоскелете разнёс казино, а затем пытался уничтожить банду, которой этот кто-то помешал отдохнуть. Ну а потом охотник превратился в жертву, которую загнали в угол заброшенной стройки. Конечно, умерло несколько людей… Но кому какое дело до преступников и бедняков? И уж тем более в Нагасаки.

— Мне есть дело, — сказал Казуки, затягиваясь. — Значит, ты в курсе, хорошо. А теперь поподробнее.

Руководитель направления перспективных технологий выпустил струйку дыма в сторону прохода, чтобы не мешать собеседнику и ни в коем случае не испортить вкус сашими табаком.

— Сразу после казино преследуемый убил парочку бандитов и цинично выбросил тела в мусорный бак. И вот после владельца доспеха гнали намеренно на заброшенную стройку. Там было около трёх-четырёх микроавтобусов, которые, как стая волков, загоняли зайца, ведя его по нужному маршруту. Есть ли в этом честь, Казуки? Гнать одного человека такой толпой? А если этот человек уже убил парочку из их стаи? — спросил Шин Амамия, заглатывая очередной кусочек нежнейшего тунца.

Казуки взял сигарету, сжал фильтр и сказал:

— Защищай слабых, учитывай силы всех, верь пути чести, — он проговорил всё быстро и четко. — Дай помощь нуждающемуся. Помни, что можешь умереть в любой момент, и умри с честью.

— Ох, давно я не слышал этих слов. — Шин пристально посмотрел в глаза Казуки. — Но ты не ответил.

— С какой стороны посмотреть. Если со стороны «жертвы»,

то он пытался умереть с честью, попутно забрав с собой шваль. А если со стороны атакующих, то они лишь выполняли приказ. В них не было чести.

— А если, скажем, обладатель доспеха — это преступник, который виновен в некоторых делах, что запятнали честь клана? — Шин зажал палочки в кулаке и оттопырил указательный палец в сторону Казуки.

— Ты идёшь по скользкой дорожке, которая явно уходит от темы разговора.

— Ни в коем случае. Прежде всего, я должен понять, изменились ли твои идеалы за пять лет. — В полутьме бара лицо Шина казалось ничего не выражающим, каменным. — Тем более ты начал с обвинения моего клана.

— Что ты знаешь об этом владельце доспеха? Почему его убили? — спросил Казуки.

— В это дело я не погружался, да и Нагасаки я не координирую.

Шин плавно выпрямился и взял с конвейерной ленты порцию якитори из креветок. Шпажки с шашлычком из морских гадов были облиты соусом терияки, а на тарелке рядом застыла капелька васаби.

— Нужно, чтобы ты погрузился и сказал всё как есть, без утайки. Это важно, — ответил Казуки, взяв пепельницу и затушив окурок.

— Важно для кого? Для тебя? Для клана? Для чести? — Шин взял с конвейера небольшой чайничек с чаем.

— Всё и сразу, — кивнул Казуки и достал новую сигарету.

— Ты просишь вернуть долг чести, мой личный долг перед тобой. Но будет ли он личным или же, наоборот, клановым? Что, по-твоему, такое честь? И чью же честь ты отстаиваешь — свою или клана? Киотская резня исказила твои представления о чести, гипертрофировала, — сказал Шин, срывая зубами креветку со шпажки.

Казуки превратился в монолит. Казалось, что он забыл про еду, про сигарету, которая осыпалась пеплом на чистый костюм, про всё вокруг.

— Раз ты упомянул Киото, так я тебе напомню про то, что случилось в Осоке. Не стоило этого делать. — Взгляд Казуки стал острым, как лезвие катаны, разрезающее плоть. — Я так же, как и ты, отражение клана, отражение чести клана. Как и моя честь показывает общее впечатление от клана. Отстаивая собственную честь, я отстаиваю честь клана. И вот мне кажется, что Сацукуро хорошенько так запятнали свою.

Шин встрепенулся, нахохлился. Ёжик шевелюры, казалось, взметнулся, став более угрожающим.

— Я не пойду против своего клана, — со сталью в голосе ответил Шин.

Казуки затянулся. Блаженная волна расслабления дала сил на следующий рывок.

— Во время службы мы ловили террористов, которые считали власть императора и его клановых советников неправомерной. В торговом центре в Осаке взяли заложников. После штурма нам, — Казуки показал на собеседника, потом на себя, — доверили вызволять заложников. Ты спас маленькую девочку, накрыв собой. Но потом светошумовая, проникающее огнестрельное ранение в твоё плечо и ногу. Но девочку ты заслонил. Я оттащил вас…