Нейросимбиоз. Побег
Шрифт:
Мисаки старалась дышать ровно, не показывая свои эмоции. Она растёрла по лицу пакетами конденсат и слёзы и опять уставилась в окно.
«Те деньки, проведённые рядом с Алексом, были весёлыми и непосредственными. Как же тяжело было принимать решение его убить. Причём это делала именно я, а не по приказу свыше. Хорошо, что он выжил. Но такова воля Сацукуро».
За бронированным стеклом показались очертания одного из аэропортов Токио – континентальный. Девушка повернулась в сторону госпожи Йоко. Та в свою очередь внимательно наблюдала
– Отдавай пакеты. – Она протянула руку, и Мисаки без промедления отдала ей спасительный лёд. – Хорошо.
Женщина закинула лёд обратно в мини-бар и достала влажное полотенце из другого отсека. Она пересела на сиденье к Мисаки. Девушка старалась не вздрогнуть. Судя по нахмурившемуся лицу госпожи – не получилось.
– Ты не полетишь в Сунаджи в таком виде, – заявила она, стирая полотенцем весь конденсат с лица девушки.
Из сумочки госпожа Йоко достала сухой одноразовый платочек и окончательно стёрла всю влагу с лица Мисаки. Затем из сумки появился косметический набор.
Мисаки старалась не двигаться, чтобы не разгневать госпожу. Та же накладывала тональный крем, закрашивая намечающиеся гематомы, но не такие большие, как могли бы быть, – помог лёд.
Слой за слоем, цвет за цветом, и все намёки на побои исчезли. Затем пришло время для макияжа. Неброские тени на веках – веяние Австралийского государства, точные стрелки да немного дополнительных теней, чтобы подчеркнуть разрез глаз.
Госпожа Йоко распределила пудру большой кисточкой по всему лицу девушки. Теперь лицо было в блёстках.
Женщина убрала в сторону всю косметику и взглянула под разными углами на Мисаки. Госпожа скривила лицо и нанесла на область между правым виском и ухом тональник, закрашивая синеву синяка. После этого она убрала все инструменты обратно в сумочку и с улыбкой откинулась на белое кожаное сиденье.
Госпожа Йоко перехватила левой рукой веер и расслаблено махнула пальцами вперёд. Мисаки отклонилась к спинке кресла.
Над машиной пролетел самолёт, закрывая практически весь обзор неба. И только потом, когда он скрылся за зданием аэропорта, донёсся рёв турбин.
Боковым зрением Мисаки увидела танто, воткнутый в подголовник. Кинжал держала правая рука женщины. А сама госпожа Йоко нависала над девушкой. В левой руке она продолжала держать веер, который оказался ножнами для танто.
«Если бы я повернулась или дёрнулась хотя бы на сантиметр левее, то мне наложили бы швы. Или я бы лишилась мочки. Как же по-детски я отвлеклась на рёв турбин! А госпожа воспользовалась этим. Будет мне урок. Очередной», – подумала Мисаки, продолжая сидеть как статуя.
Госпожа продолжала держать за ручку танто и внимательно наблюдала за реакцией Мисаки.
– Ещё раз заставишь меня вспомнить о твоих корнях, и этот танто окажется немного правее на сантиметр. Или намного глубже. – Сталь в глазах госпожи Йоко засверкала. – Миссия прежде всего. Твои интрижки никому не интересны. Важен
Мисаки старалась не разрывать зрительный контакт с госпожой. Она словно истукан, которого закопали по грудь, оставив возможность дышать.
– Твой Юкио, конечно, важный актив для Сацукуро. – Женщина приподняла уголки губ и потянула за кинжал. – Но Нагорных важнее, милочка.
Госпожа одним быстрым движением воткнула танто в ножны-веер, затем раскрыла его и махнула пару раз.
– Можешь говорить, – кивнула женщина.
– Будет исполнено, госпожа Йоко. – Мисаки медленно поклонилась.
Отрезанная прядь, повторяя движения девушки, медленно скатилась по белой коже сиденья – так же, как и пружина напряжения, что разжалась внутри неё. У Мисаки мелко дрожали ладони.
– Вот твои билеты, легенда и документы. – Женщина передала папку Мисаки. – После прочтения – сожги. В туалете на твоём рейсе пожарная сигнализация не будет работать. Всё поняла?
– Да, госпожа Йоко-сенсей. – Мисаки почтительно склонилась.
– А теперь иди, цветок. – Женщина махнула рукой.
Машина остановилась напротив входа в аэропорт. Вокруг сновали японцы, спешащие на рейсы. Где-то семья из бабушки и внучки тянула огроменный чемодан, постоянно спотыкаясь обо все возможные выбоины и трещины в асфальте. Молодая парочка держалась за руки под деревом сакуры.
Мисаки успела осмотреть площадь, перед тем как выйти из машины. Девушка покинула салон, и вместе с ней вышел телохранитель на побегушках – тот самый, с хвостом. Мужчина в костюме достал из багажника маленький чемодан и всучил его Мисаки, затем юркнул в салон и хлопнул дверью.
Девушка в последний раз взглянула на госпожу Йоко, и та в ответ прищурилась, мотнула подбородком в сторону входа. Мисаки поклонилась и пошла вперёд.
Шины взвизгнули, закряхтел двигатель – машина госпожи уехала.
«Как же я ненавижу, когда она попрекает моим происхождением! Ну да, я кореянка. Но она сама меня растила, как и остальных девочек! Сложно, что ли, не выпендриваться?» – Мисаки фыркнула и пошла ко входу.
Аэропорт был достаточно величественным зданием – в виде классического японского дома-дворца с двухскатными остроконечными крышами кирудзума. Но Мисаки было глубоко плевать на все эти вычурности.
Возле входа она остановилась на досмотр. Девушка закинула на ленту рентгенографа чемодан и быстро прошла сквозь магнитную рамку. Мисаки заглянула за стойку и на мониторе увидела содержимое чемодана – несколько любимых платьев, три пары обуви под разные случаи, немного налички, странные плоские предметы, вероятно, бумаги. И несколько комплектов повседневной одежды попроще.
Она поклонилась в сторону персонала и покатила чемодан, выбивая плоскими каблуками гулкие цокающие звуки из плитки. Мисаки приосанилась, сделала шаг легче и уже в расслабленном темпе искала нужную стойку на международные перелёты.