Нейтрально-враждебный
Шрифт:
— Ты же говорил, что такой карты не существует.
— Официальной не существует. Мне ее продал один старик из Форинга. Он в молодости много времени провел в подземелье, все клад искал. Вот и составил ее. Она, конечно, неполная и неточная, но лучше уж такая, чем совсем никакой.
Васек возбужденно потер руки.
— Вот прямо чувствую, что нам с тобой точно сегодня повезет! — выпалил он. — Кому-то же должно повезти. Столько лет уже эти сокровища ищут. Я вот и сам, одно время, собирался. Тогда раздумал. А теперь прямо сам не свой. Опять азарт охватил. Сегодня ночью почти не спал,
Не будь Стасик бесхарактерной тряпкой, он бы обязательно наотрез отказался от участия в этой затее. Ему совсем не хотелось лезть в опасные катакомбы, в которых периодически пропадали люди. Но к своим шестнадцати годам он так и не выучился говорить простое слово из трех букв.
— Дай мне минутку, я соберусь, — попросил он Васька.
— Давай, только живее, — потребовал тот, покидая домик. — Уйдем, пока все спят. Не нужно, чтобы нас видели.
— А что, если увидят, то накажут? — встревожился Стасик.
— Да не бойся ты. Не увидят. Ты, главное, шевелись.
Когда за Васьком захлопнулась дверь, Стасик облачился в свой рабочий комбинезон, натянул на ноги старые сапоги, в которых пас свиней, и уже приготовился выйти наружу. Но тут он вспомнил о тубусе, спрятанном под кроватью. Рискованно было брать эту штуку с собой, да и Васек мог заметить ее. Но Стасик отдавал себе отчет в том, иного шанса выполнить просьбу Рианы у него просто не будет.
После секундного колебания Стасик опустился на четвереньки, влез под кровать и нащупал рукой тубус, лежащий в самом пыльном и темном углу. Для себя решил так — если получится, он расклеит бумаги, а если нет, то выбросит тубус там, в катакомбах. Лучшего места для того, чтобы избавиться от этой опасной улики, не придумаешь.
Выйдя из дома, Стасик застал Васька в состоянии болезненного нетерпения. Похоже, его нешуточно разобрала золотая лихорадка, и он сгорал от желания скорее приступить к поиску сокровищ. Сокровищ, в реальность которых лично Стасик не больно-то и верил. Впрочем, напомнил он себе, это ведь правильный мир. В его родной реальности поиск кладов, о которых повествуют старинные легенды, дело глупое и безнадежное. А здесь возможно все. Вдруг они и впрямь отыщут мешок с золотом, припрятанный первым паладином Форинга? В этом случае им больше не придется гнуть спину на ферме. Вряд ли за деньги можно стать героем, но уж лучше провести следующие пять лет респектабельным горожанином, чем низкооплачиваемым свинопасом.
— И как мы попадем в катакомбы? — спросил Стасик. — Вход где-то в городе?
— В городе вход есть, — ответил Васек. — Даже несколько. Но все они запечатаны. Поэтому нам придется пойти длинным путем. Долго, зато безопасно.
— Безопасно?
— Ну, власти Форинга запретили лазать в подземелья. За это даже полагается какое-то наказание.
— Отлично, — мрачно проронил Стасик. Не так, так этак, но он точно наживет себе проблемы с законом.
— Да не хмурься ты! — хохотнул Васек. — Никто нас не увидит. А теперь идем, пока все еще спят.
Вместе с тележкой, высокая честь катить которую выпала Стасику, они направились не в сторону города, а к небольшому озерцу в его окрестностях. Озерцо это считалось безопасной территорией,
До озера они добрались примерно за час. Никто не заметил их, поскольку в выходной день все обитатели ферм, разбросанных вокруг Форинга, мирно спали. Они спустились по пологому склону, и очутились напротив стены деревьев, окружающей озеро. Тропа, по которой они шли до этого, сворачивала влево и вела к участку чистого от зарослей берега. Там, на песке, лежали небольшие лодчонки здешних рыбаков. Но Васек уверенно свернул вправо, и Стасику ничего иного не оставалось, как последовать за ним.
Как только они сошли с тропы, катить тележку стало заметно труднее. Никакой дорожки тут проторено не было, и, судя по всему, люди редко посещали это место. Но Васек решительно двигался вперед, и Стасик не задавал ему лишних вопросов. Он полностью сконцентрировался на том, чтобы тележка не опрокинулась, и ее содержимое не высыпалось на землю.
Вскоре стало еще веселее — Васек нырнул в густые заросли. Стасик, чуть не плача, последовал за ним. Упругие ветви деревьев тут же начали нещадно хлестать его по лицу, стебли кустарника, усеянные острыми шипами, хватали за одежду. В какой-то момент Стасик не выдержал этой пытки, и спросил:
— Далеко еще?
— Почти пришли, — ответил ему Васек. — Об этом месте никто не знает, поэтому все здесь так сильно заросло. Потерпи немного.
Легко ему было говорить, сам-то он шел порожняком. А вот Стасик намучился с тележкой, которая то упиралась колесом в замаскированную травой корягу, то проваливалась в ямку и упорно отказывалась катиться дальше. Они еще не добрались до входа в подземелье, а Стасику уже расхотелось и сокровища искать, и листовки расклеивать.
Когда ему начало казаться, что этой пытке не будет конца, Васек вдруг остановился и сказал:
— Это здесь. Мы на месте.
Стасик огляделся по сторонам. Они забрались в густые заросли, где едва ли стоило рассчитывать найти вход в какое-то подземелье. Да и до Форинга отсюда было довольно далеко.
— Тот старик, что продал мне карту, сообщил и об этом месте, — поведал Васек, разгребая наваленные кучей сухие ветви. — Он сказал, что этот ход прорыли в старину. Через него можно было выбраться из осажденного города.
— И о нем сейчас никто не знает? — удивился Стасик.
— Вряд ли. Если бы знали, давно бы его завалили. Представь, что будет, если о нем проведают силы зла!
Стасик умолчал о том, что силам зла ни к чему лазать по каким-то старинным тоннелям. Они действуют проще и изящнее: вербуют сторонников и поручают им грязные дела. Вот как ему, к примеру.
Но сам Стасик не считал себя предателем. Это его предали. Предали, когда отказали ему в возможности стать героем, и запихнули на свиноферму. Силы добра первые повернулись к нему задом. Он же всего лишь отвечает им взаимностью.