Нейтрально-враждебный
Шрифт:
Затем опять потянулись узкие коридоры, приведшие их к широкой лестнице, по спирали уходящей куда-то вниз, в зловещую и пугающую тьму. Стасик остановился на ее вершине, вовсе не уверенный в том, что ему так уж хочется узнать секрет ночных звуков. Заметив его колебание, Гамал усмехнулся.
— Смелее, — подбодрил он Стасика. — Ты же так рвался получить ответ на свой вопрос.
— Да как-то уже расхотелось, — признался Стасик, упираясь ногами в пол.
— Нет уж, идем до конца. Раз ты собираешься здесь остаться, ты
Гамал первым двинулся вниз по лестнице, и Стасику ничего иного не оставалось, кроме как последовать за ним.
Закручиваясь широкой спиралью, лестница уводила их все глубже и глубже. И с каждым шагом Стасик чувствовал нарастающий страх. Аналогичные ощущения он испытал на подступах к крепости, только теперь они были намного более яркими и сочными. В самих развалинах чувство страха как-то отпускало, или же он просто привык к нему и оно, приевшись, перестало восприниматься так остро. Но чем глубже Стасик спускался вслед за Гамалом, тем меньше ему хотелось что-то узнавать об источнике жутких ночных звуков.
— Далеко еще? — пискнул он, и его голосок заметался эхом по широкой, уводящей во тьму, галерее.
— Почти пришли, — ответил Гамал.
И не соврал. Миновав еще дюжину ступеней, они очутились в просторном, но коротком, коридоре. Стены здесь были сложены из блоков-исполинов, таких огромных, что дух захватывало. Плиты перекрытия, нависшие над головой, были высечены из цельных кусков гранита и потрясали своими размерами. Все здесь выглядело древним, словно подземную часть крепости возвели задолго до верхней надстройки.
А в конце короткого коридора высилась дверь. Огромная, зловещая, кажущаяся неприступной. Она была изготовлена из темного металла, на поверхности которого за прошедшие века не появилось ни пятнышка ржавчины. Всю плоскость двери покрывали выгравированные в металле символы, от которых веяло потусторонней жутью. Стасик не разбирался в магических знаках, но эти, нутром чуял, были очень сильны и опасны. У него возникло безотчетное желание отвести взгляд и не смотреть на них — мало ли что. А то вот так прочтешь случайно, а утром проснешься жабою.
У двери не было ни петель, ни замочной скважины. Просто огромная металлическая плита, покрытая зловещей символикой.
— Мы на месте, — негромко произнес Гамал. — Если хочешь, можно подойти чуть ближе.
Вот этого Стасику точно не хотелось. Именно от этой двери и несло той лютой жутью, которую он фиксировал всем своим многострадальным нутром. Чувство ужаса порождало нечто, находящееся по ту сторону железной преграды.
Гамал силой подтащил его к двери, и остановился метрах в четырех от нее. В мертвенно-белом свете стеклянного шара она выглядела невыносимо жутко. Стасику почудилось, что символы на ее поверхности вдруг пришли в движение, но это был всего лишь результат игры света и тени. Так ему, во всяком
— Что это? — с благоговением прошептал Стасик. — Что это такое?
— Разве не очевидно? — удивился Гамал. — Дверь же.
— Нет, — мотнул головой Стасик, — это не просто дверь.
— Какой догадливый мальчишка, — захихикал старик.
— Что там? Что за ней?
Задав вопрос, Стасик тотчас же пожалел об этом. Совсем ему не было любопытно, вот ни капельки. Его одолевало лишь одно желание — унести отсюда ноги. Очень быстро и очень-очень далеко.
— Я не знаю, — дал неожиданный ответ Гамал.
Стасик уставился на старика округлившимися от изумления глазами.
— Что? — выпалил он громко, и эхо его возгласа заметалось меж каменных стен. — Что это значит? Как это вы не знаете?
— Очень просто. Я ведь никогда ее не открывал. А дырочки тут нет, внутрь не заглянешь.
Стасик все еще не мог прийти в себя.
— То есть, — силился понять он, — я правильно понимаю: вы прожили здесь сколько?
— Лет, пожалуй, десять, — задумчиво ответил Гамал. — Или около того. Точного подсчета я не вел.
— Ага, десять, значит. Вы здесь десять лет прожили, бок о бок вот с этим, и даже не потрудились поинтересоваться, что оно такое?
— Не кипятись, — невозмутимо посоветовал Гамал. — Да, я интересовался, но что я мог выяснить? Эти знаки на двери….
Он задумчиво приложил палец к подбородку.
— Они относятся к области высшей магии, а я не являюсь специалистом в данной дисциплине. Полагаю, на двери начертано какое-то сдерживающее заклинание. Но это так, моя гипотеза.
— И что? — не выдержал Стасик. — И все? Все, что вы можете сказать?
— Когда я вселился сюда, крепость уже много лет лежала в руинах. Здесь не сохранилось никаких бумаг, способных пролить свет на тайну подземелья. Мне лишь известно, что эта твердыня некогда принадлежала Ангдэзии.
— То есть, вы десять лет жили здесь, и вас не смущало, что в подвале заперто нечто? — пытался понять Стасик. — Да как вы по ночам-то спали?
— Поначалу смущало, потом привык.
— Вы прикалываетесь?
— Успокойся, бояться нечего. Кого бы ни заперли в этом подземелье паладины прошлого, оно едва ли сумеет обрести свободу. Дверь все еще прочна, сдерживающие заклинания действуют.
— А вдруг оно вырвется прямо сейчас? — предположил Стасик, трусливо косясь на жуткую дверь. — Или следующей ночью? Или завтра?
— Или никогда, — пожал плечами Гамал. — Подумай сам — если бы оно могло обрести свободу, то давно бы сделало это. Нет, дружок, волноваться не о чем. Нам с тобой ничего не угрожает.
— Да вы, однако, оптимист!
— Напротив, я прагматик. И считаю нашего соседа не только безопасным, но и крайне полезным. Я ведь не просто так выбрал эту крепость в качестве своего пристанища.