Нейтронный Алхимик: Конфликт
Шрифт:
А потом чьи-то руки ухватили его за плечи и оттащили в сторону, над головой зазвучали резкие голоса.
Ударил по ушам грохот «брэдфилда», особенно оглушающий в тесноте коридора. Над Мерфи возвышался морпех в бронескафандре, прикрывая его огнем из крупного калибра. Еще один бронированный солдат вытаскивал тело из дверей.
Нейросеть Мерфи начала пробуждаться к жизни, устанавливая аксонные блоки. Дверь в зал суда наконец затворилась, залязгали замки. Огнетушитель полил тлеющую брючину Мерфи густым белым аэрозолем. Офицер привалился плечом к стене, слишком потрясенный, чтобы говорить. Оглядевшись, он заметил еще
Кто-то оттащил его за плечи подальше от дверей, чтобы освободить место для двух станковых «брэдфилдов», нацеленных прямо на гладкую серую поверхность из упрочненного силикона.
— Лежите смирно, — бросила ему женщина в мундире полевого врача, разрезая штанину. Санитар держал наготове медицинский нанопакет.
— Кто-то из них вырвался? — еле слышно прошептал Мерфи.
Люди проходили мимо, не обращая на него внимания.
— Не знаю, — ответила врач.
— Так узнайте… вашу мать!
Она внимательно посмотрела на него.
— Пожалуйста.
Подозвали одного из морпехов.
— Остальные двери на замке, — сообщил он Мерфи. — Мы вывели нескольких человек, но одержимые заперты там надежно. Все выходы перекрыты. Капитан ждет ребят из разведки, чтобы те подсказали, как быть дальше.
— Нескольких? — переспросил Мерфи. — Вывели нескольких человек?
— Да. Пару адвокатов, судью с присными, пятерых наших. Мы вами гордимся, сэр, вами и ими. Могло быть намного хуже.
— А остальные?
Морпех отвернул непроглядное забрало в сторону запертой двери.
— Мне очень жаль, сэр.
Грохот автомата оборвался, в темноте зала суда слышались лишь стоны и вопли. Майнард Кханна слышал собственные слабые всхлипы, вливающиеся в этот страдальческий хор, и ничего не мог с этим поделать. При малейшем движении череп его пронзали тошнотворные иглы боли. В первые же мгновения боя струя белого пламени обвилась вокруг его ноги, точно горящая змея, повалив на пол. Капитан сильно ударился виском о скамью, едва не потеряв сознания. Потом вокруг него замельтешили вспышки света и послышались крики, но его это почему-то не трогало.
Теперь белое пламя погасло, оставив Майнарда Кханну в одиночестве страдать от ран. Плоть сползла с ноги, обнажив идеально белую кость, и капитан видел, как рядом с живой ногой подергивается костяная и косточки стопы держатся друг друга, точно в анатомическом атласе.
Обломки скамьи подсудимых полыхали на полу противоестественно ярко, отбрасывая на стены пляшущие тени. Майнард повернул голову и всхлипнул, когда темноту перед глазами разогнали кровавые звезды. Сморгнув внезапно набежавшие слезы, он увидел, что тяжелая дверь в конце зала закрыта.
Они не вырвались!
Он вздохнул, на миг потеряв ориентацию: что он делает здесь, в темноте? Мысли путались от боли. Крики умолкли, стихли все звуки — только потрескивал огонь. Хрустели под чьими-то ногами обломки. Над Майнардом склонились три фигуры — человеческие по очертаниям, но потерявшие всякую связь с человечностью много веков назад.
Томительный шепот выползал из глубин бесконечности, чтобы утешить его с искренностью неверной любовницы. А потом пришла боль.
Доктор
Попытавшись получить доступ к процессорным блокам инженеров, доктор Гилмор потерпел неудачу — одержимые, запертые в зале суда, находились слишком близко.
— Они не пытались прорваться? — спросил он.
— Нет, сэр, — датавизировал Пейтон, покосившись на бурые следы огня на стене у самой двери. — Это осталось, когда лейтенант Хьюлетт с ними дрался. А с тех пор — ничего. Они в ловушке, точно.
Гилмор запросил у центрального компьютера Трафальгара план зала. Служебных туннелей поблизости не оказалось, а вентиляционные трубы были слишком узки, чтобы по ним можно было пролезть. В конце концов это был зал повышенной безопасности. К сожалению, на одержимых при его проектировании расчета не делали. Гилмор знал, что рано или поздно они вырвутся. И вот тогда начнется ад.
— Вы определили, сколько людей находится внутри?
— Пропало двенадцать человек, сэр. Но нам точно известно, что четверо из них мертвы, а остальные ранены. И Хьюлетт утверждает, что прикончил одного из одержимых, Рэндалла.
— Понятно. Это значит, что нам противостоит в лучшем случае одиннадцать одержимых. Их совокупный энергистический потенциал представляет крайнюю опасность.
— Отсек запечатан, сэр, и все выходы перекрыты нашими отделениями.
— Безусловно, капитан. Минуточку. — Гилмор датавизировал первому адмиралу и вкратце пересказал услышанное. — Я не могу рекомендовать штурм. Если учесть размеры зала и число одержимых, то потери среди морпехов могут достичь пятидесяти процентов.
— Согласен, — датавизировал первый адмирал в ответ. — Морпехи не пойдут. Но вы уверены, что все оставшиеся внутри одержаны?
— Полагаю, это неизбежный вывод, сэр. Вся эта юридическая бредятина, очевидно, всего лишь часть плана Кутер захватить здесь плацдарм. В таком числе одержимые представляют собой реальную силу. По моему мнению, они могут просто пробить себе дорогу в скале, им это вполне под силу. Их следует нейтрализовать как можно скорее. Добыть новые образцы для продолжения исследований я всегда успею.
— Доктор Гилмор, я хочу вам напомнить, что там находится мой адъютант и некоторое число гражданских лиц. Мы должны хотя бы попытаться подчинить их. Вы неделями изучали их энергистические силы, вы должны что-то придумать.
— Есть один вариант, сэр. Я изучил отчет Такрара. Он использовал против одержимых декомпрессию, когда они попытались взять штурмом «Крестьянскую месть».
— Чтобы убить их?
— Да. Это указывает на их уязвимость. Я хотел предложить стравить атмосферу из зала суда. Тогда нам не придется рисковать, открывая двери, чтобы расстрелять их. Но вначале мы могли бы использовать против них газ. Они могут придавать веществу новые формы, но я думаю, что изменять молекулярную структуру материи им не под силу. Не обязательно даже применять химическое оружие. Можно просто уменьшить концентрацию кислорода, пока они не отключатся. А когда они будут обездвижены, их можно поместить в ноль-тау.