Нейтронный Алхимик: Конфликт
Шрифт:
— Ну, добавим огоньку. — И Баранович громко захохотал.
Четверо одержимых взялись за руки, и запущенный ими шар огня приземлился точно на одну из остановившихся полицейских машин.
Реакция оказалась мгновенной и ошеломительной. После того как процессоры в их машинах засбоили, а сами машины сошли с дороги, подвергшись обстрелу корабельными разерами, после того как подозреваемых и след простыл и возникла необходимость выяснять, действительно ли в машинах посольства Кулу сидят вооруженные агенты королевского разведывательного агентства, тоналанская секретная полиция
Монике оставалось добежать метров двадцать до выбитой двери, когда на ветхие панели стен обрушился град полых пуль, термоиндукционных импульсов, мазерных лучей и мелких шоковых зарядов. Темноту впереди разорвал ослепительный свет. Моника рухнула на пол, и на нее градом посыпался дымящийся мусор. Несколько тлеющих щепок упали ей на голову и обожгли кожу даже сквозь волосы.
«ЭТО ПОЛИЦИЯ! БРОСИТЬ ОРУЖИЕ! ВЫХОДИТЕ ПО ОДНОМУ, ОТКЛЮЧИВ ПРОЦЕССОРЫ И ИМПЛАНТЫ! ПОВТОРЯТЬ НЕ БУДЕМ!»
— Твою мать… — прошептала Моника.
Она приподняла голову. Здоровый кусок стены просто исчез. Было видно зловещее мерцающее зарево боя на орбите. Его отсветы озаряли перебитые балки с погнутыми концами, с которых капал расплавленный металл. Каркас эллинга угрожающе поскрипывал. От возросшей нагрузки один за другим расходились швы. На глазах у Моники целые уровни конструкций прогибались и начинали рушиться.
— Скорее! — крикнула она. — Сейчас все нам на головы рухнет!
Из темноты вырвалась струя белого пламени. Под ее ударом одна из оперативниц с воплем рухнула на колени, в воздухе распространился запах горящей ткани и обугленной плоти.
В ответ грянули четыре автомата.
— Нет! — вскрикнула Моника.
Этого и добивались одержимые. «Ловушка получилась почти идеальная, — со злостью призналась себе Моника и, упав на живот, закрыла голову руками. — И мы в нее влезли обеими ногами».
Услышав стрельбу, полицейские опять открыли огонь.
Баранович не ожидал, что вмешательство сил закона и порядка окажется настолько впечатляющим — это современное оружие было невероятно мощным. Уже дважды разламывающийся каркас вокруг него прогибался, и ему приходилось хвататься за балки, укрепляя их своей энергистической силой. А это было опасно. Электрошоковые пули ударяли в металл, и хотя одержимый находился довольно далеко от точки попадания, такое напряжение было бы для него смертельным. Достаточно одной шальной пули…
Когда пальба началась по второму кругу, Баранович спрыгнул на ближайшую дорожку и бросился бежать. Хромовые сапоги его превратились на бегу в кроссовки американского образца, с подошвами в два пальца, — он только надеялся, что воображаемая им резина окажется изолятором не хуже настоящей. И он ощущал, как отступают его соратники, потрясенные яростью атаки.
Джошуа поднял голову и увидел, как последние струйки разрядов сбегают вниз по стальным колоннам. Перебитый во многих местах каркас над его головой жалобно поскуливал, готовый в любой миг рухнуть. Включился инстинкт самосохранения: «К чертям эту Мзу, если я останусь здесь — мне конец!» Он
— Шевелитесь оба, скорее!
Он ринулся вперед, стремясь как можно быстрее выбраться из-под каркаса. Позади шлепало по лужам уж очень много ног. Джошуа обернулся на бегу. За ним через распилочный эллинг бежали не только Мелвин, Дахиби и Китон — все оперативники и даже нелепая компания Мзу сорвались с места, словно только Джошуа Калверт мог указать им путь к спасению.
— Иисусе скорбящий!
Только этого не хватало! Втроем с Мел вином и Дахиби они уже представляли собой желанную цель для одержимых, а тут еще Мзу…
В отличие от группы Барановича, организовавшей это свидание на природе, королевского разведывательного агентства и эденистов, имевших неограниченный доступ к банкам данных посольства Кулу, и полиции безопасности, хорошо изучившей свою территорию, Джошуа не вполне представлял себе конструкцию разборочных эллингов.
Даже безумная гонка по территории плавильни не помогла ему осознать в должной мере тот факт, что каждый эллинг строился над каналом, пересекавшим его вдоль. И тем более он не знал, что пересечь канал можно было единственным способом — по мостику, проходившему над меньшими, выходными воротами.
Джошуа увидел в полу перед собой приближающуюся с каждым шагом до ужаса темную и широкую бездну, услыхал плеск воды и только теперь понял, что это такое. С трудом затормозив в метре от края, он едва не полетел вниз и нелепо замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. Это ему удалось. Выпрямившись, он обернулся: остальные мчались к нему — все решили, что он знает выход, а задавать вопросы не было времени. За ними на подвесной дорожке собиралась команда Барановича. Во влажном сумраке виднелись их пышные одеяния.
Алкад Мзу бежала, пригнув голову и подволакивая ногу. Гелаи и Нгонг на бегу поддерживали ее за локти. Воздух вокруг них серебрился мелкими подвижными искорками.
Внезапно Баранович захохотал и поднял руку. Джошуа увидел, что прямо в лицо ему несется комок белого пламени.
Дик Китон, усердно работавший локтями, обогнал остальных бегущих. Между ним и застывшим в ужасе Джошуа оставалось всего метра четыре, когда разряд белого огня ударил ему точно между лопатками и рассыпался облаком танцующих смерчиков, мгновенно погашенных дождем. Китона даже не опалило.
— Мимо! — радостно крикнул он, с разбегу налетая на Джошуа и увлекая его за собой.
Не удержавшись на краю, они рухнули в бассейн. И в тот же миг каркас затрясся. Разлетелись во все стороны выломанные балки, с громким лязгом падая на пол. По стене побежала снизу вверх широкая зигзагообразная трещина и остановилась лишь на высоте ста семидесяти метров. На сей раз каркас устоял.
Черная вода в бассейне для железбергов была совершенно ледяной. Погрузившись в нее с головой, Джошуа заорал, пуская пузыри. От холода у него едва не остановилось сердце, и это здорово его напугало. В открытый рот хлынула соленая вода. И — слава тебе, Господи! — снова заработала нейросеть.