Нейтронный Алхимик: Консолидация
Шрифт:
— Земельный союз с энергетическим оружием? — недоверчиво пробормотал Дагген, когда она закончила.
— Наверное, — пожала плечами Луиза. — Так все говорили.
Работник хотел было возразить, но его перебила Женевьева:
— Слушайте!
Луиза не слышала совершенно ничего.
— Что такое?
— Колокол… смолк.
Дагген и Айвен бросились к окнам.
— Они идут? — беззвучно прошептала Луиза Титреано.
Одержимый едва заметно кивнул.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — вы должны увезти нас отсюда!
— Не знаю, мисс Кавана. У меня такого права нет. И мы даже
— Пожалуйста! Если за работу волнуетесь — не надо! Мой отец вас защитит.
Пилот посвистел сквозь зубы. Ему явно было неловко.
— Айвен, — проговорила Фелисия, глядя мужу в глаза и многозначительно указывая на близнецов. — Что бы там ни было, здесь не место для детей. В столице по крайней мере безопасно.
— Ох, черт… Ну ладно, мисс Кавана. Победили. Залезайте. Все полетим.
Дагген принялся отодвигать массивные двери ангара. Самолет облили розовые солнечные лучи. Модель была импортная — десятиместный гражданский сверхзвуковик вертикального взлета SCV-659, способный долететь до любой точки планеты.
— Суть птицы, — пробормотал Титреано в сладостном ошеломлении, — и сила быка. Что за чудо.
— С тобой внутри все будет в порядке? — тревожно спросила Луиза.
— О да, леди Луиза. Ценней золотых гор для меня сей полет, и нынче же вечером восхвалю я Господа из всех сил своих, что дал мне возможность насладиться им.
Девушка неловко откашлялась.
— Ладно. Тогда полезли — с другой стороны лестница.
Вслед за Фелисией и ее дочками они поднялись в салон. И без того тесный, он был переделан под нужды «скорой помощи». Вдоль стен стояли шкафчики и пара носилок. Кресел было только два, и на них тут же устроились двойняшки. Женевьеве, Луизе и Титреано пришлось сесть рядком на койке. Луиза снова проверила, поставлен ли дробовик на предохранитель, и пристроила его между ногами. Странно, но никто и словом не обмолвился, что она пронесла оружие на борт.
— Только этого не хватало, — бросил Айвен с пилотского кресла, где проводил предполетную диагностику. — Полдюжины систем глючит.
— Критично? — поинтересовался Дагген, запирая люк.
— Переживем.
Фелисия отворила шкафчик и сунула Женевьеве плитку шоколада. Девочка сорвала обертку и, улыбаясь до ушей, вгрызлась в шоколад.
Наклонившись, Луиза могла заглянуть в видовой экран перед Айвеном. Самолет выкатывался из ангара.
— В деревне горят дома! — воскликнул пилот. — И к нам по дороге бегут люди. Держитесь!
Турбины вдруг громко загудели, и салон качнуло. Мгновением спустя машина уже была в воздухе, медленно набирая высоту. На экране ползли только клочья розовых облаков.
— Надеюсь, с Кармитой все будет в порядке, — виновато пробормотала Луиза.
— Уверен, что никакое зло не коснется ее, миледи. И сердце мое радуется, что вы с ней разрешили ваш спор. За это я восхищаюсь вами, леди Луиза.
Девушка знала, что краснеет — щеки просто горели, — но надеялась, что грязь и пыль скроют этот факт.
— Кармита сказала мне кое-что, прежде чем уехать. Кое-что о тебе. Это был вопрос… и хороший.
— О! А я удивлялся, о чем говорили вы. Коли пожелаете спросить, я отвечу
— Она хотела спросить, откуда ты на самом деле.
— Но, сударыня, об этом я поведал вам правду, и ничего, кроме правды.
— Не совсем. Норфолк — англоязычная планета, и кое-что из своего наследия мы в школе изучаем. Я знаю, что Англия тех времен, о которых ты говоришь, была чисто англосаксонской.
— Да?
— Да. Но Титреано не английское имя. Не для тех времен. Позднее, несколько веков спустя, когда началась иммиграция, — возможно. Но если ты родился в Камберленде в 1764 году, как уверяешь, тебя не могли так звать.
— Ох, сударыня… Простите, ежели невольно подорвал ваше ко мне доверие. Титреано не то имя, с которым я родился, однако ж с ним жил я в позднейшие годы. Иначе жители островка, на коем я очутился, не могли произнести мою фамилию.
— Какую же?
Достоинство покинуло его приятные черты, оставив лишь глубокую печаль.
— Кристиан, миледи Луиза. Я был крещен Флетчером Кристианом и сим именем гордился — верно, один я, ибо семье своей я не принес с той поры ничего, кроме позора. Я, видите ли, мятежник. [Флетчер Кристиан (Крисчен) — лейтенант, поднявший знаменитый мятеж на «Баунти», а островок, о котором он упоминает, называется Питкерн. (Примеч. пер.)]
4
Поспешность, с которой высшие чины Омбея отреагировали на то, что уже получило название мортонриджского кризиса, вызывала в Ральфе Хилтче одновременно благодарность судьбе и облегчение. К сидевшим за Первым узлом присоединились в полном составе члены совбеза Тайного совета. В этот раз во главе стола в белом пузыре восседала сама княгиня Кирстен, переселив адмирала Фарквара на соседнее кресло. Поверхность стола превратилась в подробную карту северной половины Мортонриджа. Четыре городка, куда успел заехать зараженный «лонгхаунд», — Марбл-Бар, Рейнтон, Гесли и Экснолл — горели зловещими кровавыми точками среди холмов, и вокруг каждого перемаргивались рои значков, электронные армии, брошенные в атаку на врага.
Как только был найден и расстрелян последний мойсезовский грузовик, Диана Тирнан перебросила всю мощность ИскИнов на анализ транспорта, выезжавшего из зараженных городов, и его перехват. Им повезло в одном — на Мортонридже было около полуночи, и движение на дорогах сильно схлынуло по сравнению с дневным временем. Опознать каждую машину было легко. Сложней было решить, что делать с этими машинами, да и с самими городами.
Потребовалось двадцать минут дебатов и вмешательство самой княгини, чтобы разработать наконец общеприемлемую политику. Решающими оказались данные личностного допроса Джеральда Скиббоу, датавизированные с Гайаны. Подтвердить их достоверность перед комиссией появился доктор Райли Доббс, насмерть перепуганный собственными словами — ему пришлось объявить руководству планеты, что им противостоят восставшие мертвецы. Но именно это стало последним фактом, подтолкнувшим комиссию к тому решению, на котором настаивал Ральф, хотя сам Хилтч выслушал доклад Доббса в недоверчивом оцепенении. «Если б я ошибся, выказал хоть каплю слабости…»