Незабудки для тебя
Шрифт:
Едва он взял это кольцо в руки, как понял, что хочет его купить. Для Лины.
Быть может, глупо покупать обручальное кольцо сейчас, когда до обручения еще очень далеко. И настоящее безумие — хвататься за первое, что подвернулось под руку, не посмотрев другие, подходящие этому событию. И все же именно это кольцо он хотел надеть ей на палец. Что ж, дом по собственному капризу он уже купил — почему бы так же не поступить с кольцом?
— Я его возьму.
— Красивая вещь, — одобрила продавщица. — Повезло вашей избраннице!
— Вот и я пытаюсь
— У нас есть еще очень симпатичные серьги, которые к нему подойдут. Ее камень — рубин? — спросила продавщица, показывая ему пару серег — рубиновые и бриллиантовые сердечки, пляшущие на длинных цепочках.
— Не знаю. — Впрочем, день ее рождения он уже выяснил у мисс Одетты. — Она родилась в июле.
— Точно, рубин. Вы угадали.
— И верно, угадал.
Он снова взглянул на кольцо. Легкий, едва ощутимый холодок пробежал по сердцу, словно кто-то прошептал ему на ухо: «Да, это для нее». Как будто на долю секунды перед ним открылось окно в будущее.
Деклан поднял сережку, всмотрелся в нее. Да, и эти серьги он просто видит на Лине так же ясно, как продавщица видит у него на лбу надпись крупными буквами: «Куплю все, что ты мне подсунешь!»
Что ж, южане умеют впаривать, но и янки не дураки поторговаться. Облокотившись о прилавок, Деклан заговорил о цене.
Когда сияющая улыбка продавщицы померкла, он понял, что на предложенной им цифре можно остановиться.
— Не хотите ли еще что-нибудь посмотреть?
— Да пойду. Мне и так уже… — Он остановился, когда, взглянув на часы, обнаружил, что стрелки их снова застыли на двенадцати. — Хотя, знаете, я бы еще посмотрел часы, карманные часы. А то мои что-то барахлят. Я сейчас много плотничаю — должно быть, пару раз попал по ним чем-то тяжелым.
— О, у нас есть замечательные старинные карманные часы и цепочки. Гораздо интереснее, чем то, что делают сейчас!
Женщина подвела его к застекленному шкафчику, достала оттуда ящик с часами и поставила его на прилавок.
— Эти часы не просто показывают время, — начала она. — Они рассказывают историю. Вот эти, например…
— Не надо!
Зрение его заволоклось туманом, голоса в магазине слились в невнятный гул. Какая-то часть сознания понимала, что он ускользает от самого себя; он пытался остановиться, пытался вернуться, но не отрывал глаз от зажатых в руке золотых часов со свисающей петлей цепочки.
Голос продавщицы слышался где-то вдалеке, на краю сознания. Все мысли и чувства Деклана заполнил другой голос, пришедший неведомо откуда, вонзившийся в душу, словно удар ножа. Возбужденный, радостный голос юной женщины.
— …На день рождения моему мужу. Я хочу ему подарить что-то особенное. У него как раз сломались часы — а эти такие красивые! Вы сможете сделать надпись?
Он уже знал, какой будет эта надпись на крышке, — знал до того, как перевернул часы и прочитал:
«Люсьену от Абби.
Вместе на целую вечность.
— Мистер Фицджеральд! Мистер Фицджеральд, что с вами? Вы так побледнели! Может быть, воды?
— Что?
— Принести вам воды? Может быть, присядете?
— Нет. — Он сжал часы в руке, но видение уже ушло. — Нет, спасибо. Со мной все в порядке. Я их возьму.
Более чем потрясенный, Деклан направился на работу к Реми. Спокойная деловая атмосфера, рациональный мир юриспруденции, думал он, помогут ему прийти в себя.
И потом, сейчас ему очень хотелось провести несколько минут с другом, который, даже если сочтет его психом, не перестанет любить.
— Ты бы предупредил, что зайдешь, — начал Реми, прикрывая за ним дверь своего кабинета. — Я бы свалил работу на помощников, и мы с тобой сходили куда-нибудь пообедать.
— Я и сам не ожидал, что окажусь в этом районе.
— Ага, опять рыскал по магазинам! — Реми кивнул на его вместительную сумку. — Похоже, ты всерьез решил начать новую жизнь. Из Бостона вообще ничего с собой не захватил, что ли?
— Из Бостона ко мне кое-что приедет на следующей неделе. В основном книги, — рассеянно ответил Деклан, оглядывая кабинет. Взор его скользил по сборникам законов, юридическим справочникам, пухлым папкам с документами. Все это казалось ему теперь таким далеким. — И еще несколько вещичек из моего кабинета — поставлю их в библиотеку.
Он взял латунное пресс-папье, повертел в руках, поставил на место. Сунул руку в карман, побренчал мелочью.
— Ну что, так и будешь ходить, пока не протрешь дыру в паркете, или все-таки объяснишь, зачем пришел? — Реми — пиджак небрежно брошен на спинку кресла, узел галстука расслаблен, рукава рубашки закатаны — откинулся в кресле. — Я сгораю от любопытства! Давай рассказывай!
— Я ведь тебе уже говорил о том, что творится у меня в доме.
— Да я и сам убедился, когда заезжал к тебе в субботу. Фортепиано в дамской гостиной. Точнее, фортепиано нет, а музыка есть. Честное слово, лучше бы ты мне сказал, что забыл выключить радио!
— Я, наверное, куплю рояль и поставлю туда. Уверен, он и стоял там раньше. Я ведь в свое время играл на рояле и, если снова сяду за инструмент, может, вспомню, как это делается.
Реми внимательно посмотрел на друга.
— Ты об этом пришел мне рассказать?
— Сегодня я купил часы.
— И решил похвастаться? Хочешь, позвоню секретарше, она соберет наших ребят — всем покажешь?
— Это часы Люсьена Мане.
— Серьезно?! — Реми подпрыгнул в кресле. — Откуда ты знаешь? И где ты их раздобыл?
— В магазинчике во Французском квартале. — Он положил на стол коробочку с часами. — Взгляни!
Заинтересованный Реми открыл коробку.
— Что ж, элегантные. Разумеется, на вкус тех, кому нравится рыться в карманах каждый раз, когда нужно узнать, который час. — Он взвесил их в руке. — И тяжелые.