Незабудки
Шрифт:
И это пришитое есть правда, которой, оказалось, служил Маяковский.
Бессильный человек ничего не может сказать о правде и чувствует ее где-то очень далеко от себя: «А ведь есть же где-то правда на свете!»
Правда приближается к человеку в чувстве силы и является в момент решения бороться: бороться за правду, стоять за правду. Не всякая сила стоит за правду, но всегда правда о себе докладывает силой.
Слово не рождается, а образуется в деле из маленьких слов: подай, помоги, передай!
И так, образуясь, слово венчает в конце всякое дело, полезное для
Правда истинная – а разве есть еще какая-нибудь правда? А как же! Вот гуси на перелете летят, одни машут крыльями, а другие дают направление: «га-га».
Вот это «га-га» у гусей и есть их правда гусиная. А у человека своя правда, единственная правда, истинная: летит вперед и путь нам указывает человеческий.
Ты думаешь, правда складывается и лежит кладом, кто нашел клад – богат и перешагнул? Нет! Истинная правда не лежит, а летит.
Не рыба мне нужна, а сама мысль и чувство, которые сопровождают лов рыбы, из-за чего, сами того не зная, сидят днями любители-рыбаки Я до того это понял, что часами могу сидеть, не забрасывая удочки.
Но бывает что-то вроде вины от этого, и тогда спохватишься – и за удочку. И когда выхватишь рыбу, то опять можно думать. Так что в конце концов, чтобы думать о рыбе, нужно ее и поймать.
Мыслить – значит, как синичка, бегать по стволу дерева и вверх и вниз головой и прыгать туда и сюда с веточки на веточку.
Движение во все стороны есть одно из необходимых условий существа мысли. И если все-таки ствол дерева един, если для совершения дела мысль должна остановиться на чем-то одном, то необходимое движение мысли надо искать в деле.
Чувствую всем народным своим существом, что когда-то где-то в нашей стране родилось или пришло небывалое слово, и мы теперь перешли от слова к делу жизни, и поэты наши должны дать не поэзию слова, как раньше, а поэзию дела.
Правда любит селиться в деле: не всякое дело есть правда, но правда живет всегда в деле, и если даже явится правда в красоте, то такая красота всегда бывает действенной.
Все и каждый. Есть книги для всех, и есть книги для каждого. Для всех учебники, хрестоматии, для каждого книга – это зеркало, в которое он смотрится и сам себя узнает и познает в истине.
Книга для всех учит нас, как нам надо за правду стоять. Книга для каждого освещает наше личное движение к истине.
Правда требует стойкости: за правду надо стоять или висеть на кресте, к истине человек движется.
Правды надо держаться – истину надо искать.
Истина и Правда. Деловое искусство есть пропаганда или искусство, подчиненное правде-делу. Правда века людьми еще не вполне усвоена и потому не стала еще истиной, которая не мешает свободе искусства. Так что оставаться свободным в искусстве можно только на основе истины, контролирующей время правды, так как правда расположена во времени, а истина от него не зависит. И еще «так что»: правда есть истина, ограниченная временем.
Хлеб наш насущный. Нет ни малейшего сомнения в том, что человек живет не о едином хлебе, но если кто-нибудь из последних сил добывает хлеб, то как сказать ему это «не о едином хлебе»?.. Напротив. Каждый из нас, испытавший крайнюю нужду, знает
Эти слова «не о едином хлебе» относятся к сытому человеку. Голодному почему-то это сказать так нельзя. Напротив, голодному надо сказать именно, что в хлебе единство солнца, земли и труда человека.
1942 год. Ах, как хочется жить! При этих словах мне мелькнуло из времени голодания первых лет революции, как однажды, достав кусочек черного хлеба, я обнюхал его, облизал и почувствовал в этом жалком кусочке черного хлеба благословенную творческую силу всего солнца…
Искусство слова состоит в знании того, что следует сказать немногим и что можно сказать всем… Есть ли слова для всех? Есть! Это первое слово «Хлеб».
…Пришел к своему месту на большом пне, где присел и притих и, подумав, записал себе в книжечку: есть слово для всех, это – «хлеб». И есть иное слово, предназначенное для каждого из всех.
Первое слово «хлеб» в сущности своей не есть слово, а только лишь сигнал необходимости между людьми… Истинное слово требует от каждого творческого участия, в котором создается личность, и каждый из всех может сделаться личностью…
Пусть господствует зло, но я утверждаю неприкосновенную силу добра как силу творческую труда и прежде всего «хлеб наш насущный».
Нет, ни в разуме, ни в сердце до тех пор человек не найдет ответа на вложенное в его натуру чувство гармонии, пока не станет сам на свое собственное место существования и с полным риском для жизни и даже ценой унижения, с протянутой рукой, за куском черного хлеба, опишет свой собственный меридиан.
Становясь на свой корень, человек обретает счастье, несмотря на несчастья друга, потому что сам делается как все и в жертвенном творчестве своем забывает себя.
На злое дело – подскажи только – и всякий способен. На доброе – редкий. Зло сделать много легче добра. И все-таки живем и собираемся жить в будущем лучше в том уповании, что добро побеждает зло.
Пахло липовым цветом, и глаз отдыхал на чудесной, сочной, светящейся в солнечных лучах зелени.
Но мы не могли ничего друг другу сказать: возле этого бульвара с липами неустанно неслись, гремели, гудели трамваи и машины.
В будущем поезда спрячут под землю и в городе будет совершенная тишина. Вероятно, именно так и надо подходить к городу, то есть так же, как и к природе: участвуя лично в творчестве лучшей жизни и самого города. Так, если город глушит, надо броситься в работу над заглушением ненужных звуков, а не проклинать города.
У каждого зверя, у каждой птицы, и у паука, и у растения всюду и у всех есть место своего рождения – свой дом. Однако птицы улетают из своих гнезд, и маленькие звери покидают свои логовища, и пауки улетают на своей паутине. Много мужества, много героизма требуется от каждого паучка и пчелы, чтобы расширить ареал своего рода. Готовность умереть за других ценнее даже, чем самое рождение новых существ. И оттого и у животных, и у растений, и у всех живых существ на земле, и у самого человека готовность умереть за общее дело считают Большим делом, а рождение даже таких существ, как человек, считается Малым делом.