Незабываемая ночь
Шрифт:
– Я с самого начала знал, что меня ждет в конце, но это ничего не меняло ни тогда, ни теперь, Шейборн.
– Вы поверили басням Наполеона?
– Нет, разумеется. То, во что я верил, давно умерло. Мне осталось лишь молиться о милости Бога к душам людей, павших на этом пути, как и к тем, кто взывает к мести, кто верит в правду и справедливость.
– Это будет не ваша битва, Джеймс, она слишком опасна.
Глухие стуки внизу заставили обоих подняться и одновременно направиться к дальней стене комнаты. Они готовились к этому, ждали много недель, с того дня, как Наполеон покинул
– Вы первый. – Мужчина попытался возражать, но Шейборн подтолкнул его к открывшемуся в стене ходу и опустил небольшую платформу, закрепленную на толстых веревках. Подождав, пока послышится звук удара дерева о камень, подтверждающий, что доска скатилась вниз, он закрыл ход и повернулся к нему спиной. Скрип лестницы и топот шагов внизу подсказывал, что враг уже близко.
Оглядевшись, он взял табурет и развернул его, закрываясь, будто щитом, сжав в другой руке толстый кусок каната.
Вошедшие были не в форме, значит, военные не имеют к этому отношения, но по их виду нельзя было определить принадлежность к какой-то организации. Все еще можно было исправить, получи он возможность произнести хоть слово, но выстрел раздался мгновенно, и в правом бедре взорвалась боль. Тело охватил холод, перед глазами все поплыло. Последней мыслью была догадка, что пуля задела артерию или кость, потому что он больше не чувствовал ногу. Его одолела невыносимой силы тяжесть, и мир померк.
Шейборн очнулся в темном помещении, привязанный к стулу. И крепко привязанный. Перед ним сидели двое мужчин. Один только что вылил ему на голову ведро холодной воды, что и привело его в сознание.
– Кто ты?
– Капитан Джон Бартон, пехотный полк, один из тех, кого послал президент Мэдисон.
– Ложь. Ты майор Саммерли Шейборн из Одиннадцатой бригады и служишь генералу Уэлсли, ты два года шпионил для него в Испании.
– Не понимаю, о чем вы.
– Не понимаешь, майор?
Перед глазами замелькали люди, потом перед ним появилось лицо одного из солдат, конвоировавших его в Испании после захвата французами в северо-западной провинции.
– Волосы этого англичанина темнее, сэр, но манеры не изменились. Это он, я уверен.
– Благодарю за службу. Свободен.
Затем последовал удар в челюсть, усиленный вспышкой ярости, странный звук в голове и опять боль. Возможно, сместилась кость. Шейборн тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность видения. Второй удар был мягче и нанесен в нижнюю часть спины сзади, третий пришелся на поврежденную ногу. Пытка – вещь простая, но эффективная.
– Признавайся, что ты майор Шейборн, и мы оставим тебя в покое.
«До повешения», – подумал Саммерли. Хотя, возможно, ему просто воткнут нож в горло.
Судя по земляному полу, они находятся в подвале, такой пол быстро впитает кровь и уничтожит все следы.
– Кто… вы? – с трудом выговорил Шейборн.
Ему никто не ответил. Это не люди Савари, те бы не упустили возможность козырнуть положением, учитывая наблюдавшийся перевес сил во власти. Скорее всего, они не
– Наполеон до наступления зимы войдет в Россию, для него это сейчас в приоритете. Ситуация в стране позволит англичанам вернуть Испанию.
Ответом был еще один удар, теперь в ухо. Слух резко ухудшился: лопнула барабанная перепонка.
– Жозеф Бонапарт и его маршалы будут выброшены из Мадрида, а за победами Наполеона одно за другим будут следовать поражения.
Еще удар. Во рту появился вкус крови. Если так пойдет дальше, он умрет раньше, чем его планируют убить. И все же Шейборн продолжал говорить:
– Уэлсли погонит Сульта туда, где ему место, потом Британия войдет во Францию, их никто не остановит, потому что во французской армии нет никакого порядка. Это будет триумфальный путь на Париж, к победе.
Их ярость нарастала с каждой секундой. Он понимал, что приказ Мармона убить его, отданный много недель назад в Испании, все еще в силе, тем более здесь.
Он посвятил всю жизнь службе Англии, и умрет за свою страну. Удивительно, но он испытывает спокойствие и даже некоторую отстраненность, будто все происходит не с ним. Возможно, он уже где-то между жизнью и смертью, он слышал об этом чувстве от солдат на полях сражений в Европе.
Дверь отворилась так резко, что он вздрогнул и повернулся. В горло хлынула кровь, смешанная со слизью. Потрясло его то, что в помещение вошла Селеста Фурнье. На ней был наряд потаскухи, красные волосы – цвета крови, огня и предательства – волнами опускались до талии. Разбитая и опухшая губа, на руке повязка.
– Бенет велел мне прийти и опознать его. – Она повернулась к нему, в глазах при этом не было ни сострадания к увечьям, ни намека на то, что она его знала. Только прежняя настороженность, смешанная теперь со злобой.
«Нет, они вовсе не за тех, которые носят синие мундиры», – подумал Шейборн. Эта группа похожа на серо-стальную с пурпурными бликами грозовую тучу над горами.
Он краем глаза оглядел Селесту, отметил впалые щеки и рот, который странным образом оставался соблазнительным. Когда она говорила, на зубах виднелась кровь. Он напрягся и отвел взгляд.
– Знаешь этого английского ублюдка? – Вперед вышел самый высокий из мужчин.
– Видела однажды, но очень давно. Это точно он. Я его хорошо помню.
Она оглядела его с головы до ног, остановившись на мгновение на ране на бедре. Шейборн хорошо мог читать по лицам людей и сейчас видел лишь отвращение.
– Уверена? Готова жизнью поклясться, Брижит?
Она шагнула ближе и наклонилась вперед.
– Мармон приказал убить его. А Бенету нужна информация. В любом случае Шейборн не выйдет отсюда живым. От тебя зависит, как много он расскажет, Гай. Я бы взяла для убедительности нож. Прошлась бы им здесь. – Она похотливо рассмеялась и указала на промежность. – Даже герои наделены тщеславием, как я полагаю.