Незабываемые ночи
Шрифт:
Мак всегда был приятным на вкус. Изабелла наслаждалась нежной сладостью сливок, смешанной с острой соленостью его кожи.
Изабелла села и опять коснулась килта:
— Покажешь?
Мак с трудом сглотнул, ему уже было не до шуток. Он взялся за подол килта, сделал глубокий вдох и резко задрал его вверх.
Под килтом ничего не было. Изабелла увидела напряженно выступающую плоть. Дыхание Мака участилось, и восставшая плоть едва заметно пульсировала ему в такт. Изабелла помнила свои ощущения, когда
Маку всегда нравились ее ласки. Он даже шутил иногда, что в академии мисс Прингл Изабелла, должно быть, изучала науку о том, как доставить мужчине удовольствие.
— Это ты научил меня, Мак, — шептала Изабелла.
Он никогда не ходил в одном килте, ничего не надев под него. Изабелла точно знала, что Мак обычно носил подштанники, утверждая, что килт — это, конечно, традиционно шотландская одежда, но он не собирается морозить свое «хозяйство» в угоду традициям.
Сегодня ради нее он не надел ничего. Чтобы подразнить ее.
Ну что ж, настало время Изабелле поменяться с ним местами.
— Встань, — сказала она Маку.
Мак до смешного быстро вскочил на ноги, по-прежнему удерживая задранный вверх килт. Изабелла взяла кувшинчик с взбитыми сливками, обмакнула туда пальцы и намазала кончик его плоти.
— Ведьма, — выдохнул Мак.
Ему нравилось так называть ее всякий раз, когда она начинала какую-нибудь игру.
Это слово превратилось в стон, когда Изабелла наклонилась вперед и обхватила губами его плоть. Руки, удерживавшие килт, сжались в кулаки. Мак не потянулся к ней, не дотронулся до нее, он просто держал килт побелевшими от напряжения пальцами.
Изабелла слизала сливки с верхушки плоти и по бокам, куда они успели растечься. Мак немного покачнулся на пятках, но устоял на ногах.
Изабелла почувствовала, как по телу прокатилась волна предвкушения. Сердце бешено колотилось в корсете, грудь набухла, и ее собственная плоть истекала горячим желанием.
Они и раньше играли в такие игры: получали удовольствие, не снимая одежды, и выясняли, насколько далеко они могут зайти. Еще приятнее было заниматься этим в необычном месте, например в пустом холле рядом с бальным залом, в садовой беседке, в студии Мака. Изабелла помнила, как они старались сдерживать возгласы удовольствия и смех.
— Маленькая ведьма, — прошептал Мак. — Капризная кокетка. Моя прекрасная шаловливая женушка.
Изабелла опять взяла сливки. У Мака раскраснелось лицо, в глазах читалось отчаяние. Она снова касалась его плоти, любовно намазывая ее сливками.
— Я не железный, любовь моя.
Свободной рукой Мак взъерошил ей волосы.
Но Изабелла не отвечала, старательно слизывая сливки. Скоро со сливками было покончено, и теперь она получала наслаждение, касаясь языком разгоряченной
— Остановись, любимая, — Мак коснулся ее затылка, — иначе я не выдержу.
Он привык предупреждать ее в том случае, если существовала опасность быть захваченными врасплох, или они находились слишком близко к другим людям, или в том случае, если Изабелла не хотела доводить игру до конца.
Такая вежливость воодушевила ее, и она в ответ положила одну руку на его обнаженную ягодицу и осталась на месте не двигаясь. Изабелла чувствовала, как его плоть запульсировала энергичнее, и вслед за этим наступила разрядка.
— Я люблю тебя, — судорожно выдохнул Мак. — Я люблю тебя, моя маленькая английская ведьма.
Потом Изабелла отшатнулась, и Мак, тяжело дыша, рухнул на софу, и килт снова прикрыл его. Изабелла потянулась за чашкой, но Мак вырвал у нее чашку, поставил ее на стол и обнял Изабеллу.
Они долго сидели рядом. Мак обнимал Изабеллу, а ее голова покоилась у него на плече. Изабелла слышала удары его сердца и чувствовала его теплые губы на своих волосах. Если бы так было всегда, если бы они могли сосуществовать мирно, возможно, они смогли бы спокойно жить вместе. Но они оба были слишком взрывоопасными, слишком эгоистичными, и Изабелла знала это.
— Три с половиной года, — произнес Мак. — Прошло три с половиной года с тех пор, как я чувствовал это. С тех пор, как я чувствовал тебя. Спасибо тебе, любовь моя.
Изабелла подняла голову и, минуя щетинистый подбородок, посмотрела прямо ему в глаза, отливающие медью:
— Кажется, тебе это было необходимо.
— Дорогая моя, не считай это милостыней со своей стороны. Тебе это тоже понравилось.
— Может быть, я, как жена, посчитала это своим долгом, — слабо улыбнулась Изабелла.
— Придумай что-нибудь еще. Это ты говорила уже тысячу раз.
— О Боже, — расширила глаза Изабелла, — тысячу раз?
Мак разразился хохотом. Его дыхание пахло крепким чаем и сливками.
— Господи, как я скучал по тебе. Я так сильно скучал по тебе. — Мак медленно провел рукой по ее волосам. — Если кто-то и может приручить дикого Мака, то это ты.
— Кажется, мне не хочется приручать тебя. Ты мне нравишься диким.
— Правда? Это вселяет надежду.
Изабелла отклонилась от него и взяла теперь уже остывший чай. Чай был прекрасный, но его аромат был безнадежно утерян после пьянящего запаха Мака.
— Я не хочу торопить тебя, Изабелла. И не буду, обещаю.
— Но будешь рисковать отморозить себе все и переселишься в мой дом? — улыбнулась Изабелла, и Мак улыбнулся ей в ответ.
А вот это было уже опасно для нее.
— Я никогда не обещал, что не стану мучить тебя, дразнить, досаждать, что не превращу твою жизнь в ад.