Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках
Шрифт:
На одном лишь испуге, чудом не потеряв равновесия, Max развернулся на 180 градусов и предстал перед Велгой, видимой очень отчётливо, но одновременно находящейся в некоем тумане, от чего одежда на ней выглядела серебристым шлейфом, окутывающем тело от шеи до пят, словно мумию. Вместе с тем, лицо её выделялось контрастом и смотрелось более отчётливым, как будто сделавшись объемней. Глаза Дамы, и вовсе, сияли собственным светом, высвечивая, словно две автомобильные фары средь пустынной ночной дороги, контур крыльев бабочки, крыльев, наполненных равномерным розовым сиянием. Ступнями своими Велга держалась на таком же, что и Макс, узком, каменном пятачке,
Увидев вокруг себя такое необычное, оглушающе безграничное пространство, Макс испугался каким-то странным, непривычным для него испугом. Он испугался, лишь от осознания того, что испытываемое им в сей миг, совершенно реально; но, более того, он испугался от того, что не знал, как быть в подобной ситуации. Ни с чем, испытываемым им прежде, то, что переживал сейчас, он сравнить не мог – разве лишь со снами; но сей миг, даже если и был сном, воспринимался, совершенным, наполненным всеми возможными ощущениями, как несомненная реальность.
Испуг породил в сознании юноши желание задать какой-нибудь вопрос, от чего, открыв рот, он исторг из своего нутра, звучащий мантрой, речитатив на каком-то, неведомом ему самому языке. Тем не менее, суть своего вопроса к Велге он осознавал отчётливо, но не мог лишь собрать его в удобоваримую симфонию, способную звучать на родном, более привычном, чем санскрит, языке. И всё же, высказавшись не совсем понятно для самого себя, он почему-то был уверен в том, что Велга восприняла его фразу-мантру с должным пониманием. Так думал Макс, и услышал на свой странный вопрос ответ Дамы: «Лучше молчи здесь, милый! Это не то место, где следует болтать языком… Да и ум твой, пребывая в рамках привычек, не готов ещё к полноценному общению, общению, по законам сего места… Лучшее, на что ты сейчас способен – это общение на санскрите! Твой разум немножечко обескуражен в сей миг, и поэтому пропускает твои мысли и вопросы, без редакции на привычный для тебя язык. Твоё тело, минуя родовые привычки, разговаривает сейчас на санскрите – праязыке, хранящемся в самой твоей глубине, в памяти души…»
– Я прекрасно понимаю тебя, Нагваль! – эйфорически, на том же санскрите, поблагодарил за учение Max. В сей миг он, несмотря на зыбкое пребывание над бездной, был более чем восхищён. Был восхищён, восхищён от проникшего в самую глубину его сознания, понимания того, что он – не просто близок к смерти, а, фактически, уже находится в ней, и что терять ему уж боле нечего, что он свободен и кристально чист от грязи повседневности и страхов. Восхищение Макса подкреплялось ошеломительным для него ощущением того, что всё говоримое Дамой, осознаётся им сполна, без прежних преград, испуганного неизвестностью, рефлексирующего и цепко держащегося лишь за свои собственные догмы разума.
– Я понял, что ты, действительно, Нагваль! (нахуатль) – дрожа всем телом от охватившего его религиозного переживания, заорал Max, позволив своему языку и лёгким воспроизвести рождённую сознанием фразу на другом, так же, незнакомом ему доселе, языке.
– Верно! То, что ты произнёс это понимание на языке древней цивилизации, однозначно уверяет в том, что и этот пласт знаний хранится в твоей душе… – согласилась с Максом Велга, вещая свою речь на предположительном азирийском, главное – понятном им обоим, диалекте.
Пребывая в опьяняющей эйфории, Max решил для себя, что, несмотря на всю реалистичность происходящего с ним сейчас, никакая опасность не затронет его в этом странном мире пустоты. Но эта бесшабашная
Опасность явилась в виде хлёсткого, ударившего в спину ветра, закачавшего тело юноши с явным намерением нарушить его координацию и столкнуть вниз.
– Держи равновесие! – закричала ему навстречу Дама, тоже получив воздушный удар прямо в лицо.
– Он очень сильный! Я еле держусь на ногах! – прокричал в ответ Max, уже на своём, родном, оставленном где-то вне этого мира, языке.
– Держи натиск ветра до появления кристалла, иначе он убьет тебя, столкнув в пропасть!… А главное, помни каждую секунду и не забывай ни на мгновение о том, что всё это очень серьезно!… Это реальность, Макс, другая, но такая же опасная!… Здесь тоже можно погибнуть, умереть – называй как хочешь… поэтому, держись до последнего, и не сдавайся до появления кристалла! – перекрикивая всё усиливающиеся шквалы ветра, напутствовала Макса Дама.
– Какого ещё кристалла?! – панически хватаясь руками за пустоту, ища хоть какую-нибудь точку опоры и не находя, уже готовый прекратить бороться за свою жизнь, готовый уж броситься в пропасть, проорал в ответ Max.
– Нашего кристалла! Кристалл-проводник… Он вот-вот появится перед нами! – бодрила его Дама, сама еле удерживаясь от воздушного шторма на крошечном пятачке столбовой скалы.
И действительно, уже в тот момент, когда Max готов был решиться на окончание борьбы и подарить себя бездне, на горизонте бесконечной дали, засверкал треугольными гранями, вертящийся в воздухе кристалл, приближающийся к нашим героям с огромной скоростью из бесконечной пустоты. В этом странном мире, примеченный прежде Максом в “Дилленджерз” клубе кристалл, не изменив формы и свойства внутреннего свечения, отражающего в воздухе над его поверхностью сияющую корону, изменился в размерах и предстал громадиной, величиной с дом, самостоятельно парящим среди неба.
– Прыгай ему навстречу! – направила Макса Велга, делая руками движения, похожие на взмахи крыльями.
Порывы ветра стали столь сильны, что удерживаться дольше на крохотном пятачке камня уже не удавалось. Поэтому, расправив руки в стороны по примеру Велги, Max просто поддался очередному хлёсткому порыву и, отчаянно заработав плечами, словно расправляя крылья, бросился в полёт, навстречу ослепительному сиянию кристалла.
Свет поглотил юношу и, пронеся сквозь череду отражений призменных граней, выстроившихся на его пути в коридор, выплюнул в очередное небытие кромешной тьмы.
9. «новая перспектива»
Минуло некоторое время, отсчёт коего Макс не мог отследить, находясь в беспамятстве, время, вполне достаточное для того, чтобы позабыть очень многое, позабыть самого себя, и ту жизнь, коей промышлял до той поры, покуда не вкусил иглы из шприца Нагваля Велги, шприца, несущего в себе не наркотик, как предполагал Макс, а некую транспортировочную сыворотку, вероятный психотроп, расширитель сознания или чего-то подобное. И вмиг, когда всё это сработало, когда миновала первая стадия воздействия препарата, та стадия, при которой Макс попал в пустое параллельное пространство с каменными столбами, как вратами к переходу в иное, в этот миг, всё снова изменилось, и мир снова проявился в свете. На этот раз, в проникающем сквозь окна, полуденном солнце, дающем ясно видеть окружающую обстановку реальности.