Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль
Шрифт:
Эта книга является результатом моего обучения, исследования жестокого обращения с детьми, работы в качестве терапевта, специализирующегося на лечении травм, судебной психологии и моего собственного долгого пути в качестве пациентки. У многих из нас есть поведенческие травмы, но ни одна из них не мешает нам быть цельными людьми. Я надеюсь, что эта книга прольет свет на некоторые темные углы в теме отношенческих травм. Мы исследуем различные аспекты такого рода травм, проявления жестокого обращения, а также изучим способы преодоления того, что мы пережили сами или того, чему были свидетелями.
Главное – я верю, что эта книга подарит вам надежду.
Глава 1
Понимание отношенческих травм
Сегодня мы можем открыто говорить о травме,
Когда я только захожу в социальные сети, я тут же вижу очередной всплывающий баннер, на котором написано, как травма влияет на мои отношения, сон, работу и тело. Многие из этих баннеров примитивны или гиперболизированы, но одно их существование указывает на то, как травма и насилие вошли в культурный нарратив. В магазинах появилось множество книг на эту тему, и некоторые уважаемые люди открыто и честно рассказали свои истории.
Травма – это относительно хорошо известное явление, но, несмотря на повсеместность травм, они по-прежнему окутаны заблуждениями.
Что такое травма на самом деле?
Что отличает травму от стрессового, но не травматического события?
Почему одни люди восстанавливаются после травм, а другие продолжают страдать?
Как выглядит высокофункциональная жертва?
Что значит слово «высокофункциональный»?
Почему разговоры в основном сосредоточены вокруг более приемлемых проявлений травмы (перфекционизм, тревожность, бессонница), а не ее мрачных аспектов (суицид, самоповреждения, наркомания, преступность)?
Почему многие люди, пережившие отношенческую травму, подвергаются повторяющейся виктимизации? Почему системы, которые по идее должны помогать жертвам, только повторно их травмируют?
Почему многие люди с травматической историей не могут обратиться за помощью?
Почему многие терапевты не могут надлежащим образом распознать и вылечить травму?
Как профессионалы справляются психологически, работая с травмированными людьми?
Что такое заместительная травма?
Все это актуальные – и сложные – вопросы.
Как психолог, специализирующийся на лечении травм, я должна проводить непростое разделение. Я знакома со многими проявлениями травмы, и я изо всех сил стараюсь помочь клиентам принять свои истории и научиться управлять ими, не преуменьшая и не игнорируя свою боль. Кроме того, я пытаюсь помочь им сформировать реалистичное представление о себе как о людях, выходя за пределы своего опыта и возвышаясь над ним. Я прошу клиентов осознать и принять их уровень дистресса [3] , а также напоминаю, что им не нужно навешивать на дистресс ярлык травмы, чтобы легитимизировать его. Однако я также побуждаю клиентов называть тяжелый опыт травмой, когда это уместно.
3
Дистресс – состояние страдания, при котором человек не может полностью адаптироваться к стрессовым факторам и вызванному ими стрессу и демонстрирует дезадаптивное поведение.
Я ценю, что разговоры о психическом здоровье и травмах стали нормой в массовой культуре, но вздрагиваю при виде вольного употребления слов «травма» и «жестокое обращение» или использования этих понятий людьми, которые не имеют специального образования и просто хотят заработать. Я считаю, что расширение понимания травмы является положительным шагом, однако важно отличать травматический опыт от опыта, который не выходит за границы нормального человеческого функционирования.
За последние несколько десятилетий произошли значительные изменения в нашем видении травм.
Мы начали признавать, что события, не связанные с причинением физического вреда, тоже могут быть травматичными для психики.
Это дает людям возможность проанализировать природу своего опыта и понять дистресс, вызванный определенными событиями. Способность обозначать и характеризовать события помогает мозгу осознать их, благодаря чему нам становится легче справляться с дистрессом.
Несмотря на эти положительные изменения, существуют также трудности, связанные с тем, как
Травматическая привязанность, угодничество, активация блуждающего нерва, расстройства привязанности, нарциссизм, созависимость, ловушка зависимости – все эти понятия вы наверняка встречали, и многие из них взяты из литературы о травмах. Я не хочу показаться слишком пессимистичной, в современной культуре действительно есть реалистичные репрезентации травмы: фильм «Сокровище» [4] , сериал «Уборщица. История матери-одиночки», реакция Эйми из сериала «Половое воспитание» на сексуальное насилие в третьем сезоне, а также роман «Шагги Бейн», удостоенный Букеровской премии. Все они содержат правдоподобные описания травматических событий и их психологических последствий без сенсационализма.
4
«Сокровище» (англ. Precious) – фильм-драма 2009 года режиссера Ли Дэниелса. Основой сюжета является роман «Тужься» 1996 года американской поэтессы Сапфиры. – Примеч. ред.
Тем не менее, травму считают причиной многих зол, и некоторые виды проблемного или вредоносного поведения называют ее проявлением. Хотя в целом эти утверждения правдивы – травма вызывает многочисленные психологические проблемы и лежит в основе многих трудностей, этот феномен гораздо сложнее и детальнее, чем описывается в социальных сетях.
Я думаю, что люди начали больше говорить о травмах по нескольким причинам
Во-первых, за десятилетия исследований и наблюдений за реальной жизнью сформировалась обширная база данных, свидетельствующих о серьезном влиянии травмы на функционирование и жизнь людей. Технологические достижения позволили нам исследовать мозг травмированных людей, и мы увидели поразительные структурные изменения, возникающие, когда неблагоприятные события происходят в ключевые периоды развития. Известно, что у ветеранов симптомы посттравматического стрессового расстройства сохраняются на протяжении десятилетий после войны, и полное выздоровление не всегда возможно. Следует отметить, что сегодня есть несколько замечательных видов терапии, и многие люди избавляются от симптомов благодаря лечению. Но первоначальный оптимизм ослабевает, когда мы понимаем, что путь к восстановлению после травм, особенно комплексных, кумулятивных и межпоколенческих, далеко не прост. У нас есть четкие системы понимания посттравматических реакций, и мы знаем, что последствия травм более глубоки, чем интрузии (флешбэки или ночные кошмары).
Если не контузия, то шок от жизни [5] .
Годы исследований и клинического опыта показали, что травма – это главный предрасполагающий фактор для многих эмоциональных трудностей. Сегодня травмы изучены гораздо лучше, в основном благодаря достижениям таких выдающихся специалистов, как Брюс Перри, Джудит Герман, Алис Миллер и Бессел ван дер Колк. Мы знаем, что травмы имеют далекоидущие последствия и что ранняя отношенческая травма в анамнезе – это общепризнанный фактор риска развития большинства психических расстройств, включая те, которые ранее считались органическими по своей природе, например психоза. Современную литературу о травмах легко читать и усваивать, и она значительно отличается от замысловатых клинических трудов прошлых десятилетий. Мы стали много говорить и думать о психическом здоровье, и это привело к осознанию того, что травма способна разбить его вдребезги.
5
По-английски здесь игра слов: It is not just shell-shock, it is life-shock. – Примеч. ред.