Незамеченное поколение

Варшавский Владимир Сергеевич

Именно этим разным выбором в вопросе о средствах и путях борьбы объяснялась вражда солидаристов ко «второй советской партии», обвиняемой ими в большевизанстве и «приятии Октября».

В № 40-м «За новую Россию» помещен любопытный отчет о докладе, прочитанном Р. Петровичем на открытом собрании Парижского отделения НСНП в июне 1935 г.

«Р. Петрович остановился подробно на последнем, четвертом периоде большевистской работы. Комсомольцы от эмиграции. Внешные атрибуты захватили их внимание: синие рубашки, стяги, присяга, а внутри, с неизбежной последовательностью был проведен отказ от методов борьбы с большевизмом революционным путем, самым верным и страшным большевикам.

Это осуществлено в

Союзе младороссов. Действий тельно, если внимательно рассмотреть всю их короткую историю, то невольно бросается в глаза вся порочность и вздорность выбранного ими пути. Все факты, все зигзаги младоросской генеральной линии свидетельствуют о проведении в жизнь определенного плана.

1. Проводится мысль, что красная армия есть национальная Русская армия…

2. Заказ социалистического строительства преподносится так, как некое народное строительство, пробуждение масс русского народа, работающего на себя.

3. Утверждается постепенная национализация советской власти… и т. д.».

В большевизанстве и провокации солидаристы обвиняли не только младороссов, но и все пореволюционные течения, жалуясь на слишком добродушное отношение эмиграции к этим течениям:

«Давно это было… в дни тяжелых разочарований… Развлекались всякого рода евразийцами, младороссами и прочими строителями «новых градов» на фундаменте большевистской провокации, чванства и халтуры» [27] ).

27

«За Россию», № 3(100).

Особенно почему-то не взлюбили солидаристы «Новый град» и его главных участников — И. Бунакова-Фондаминского, Ф. Степуна и Г. Федотова, «бывшего социал-демократа, а ныне профессора учения об отцах церкви».

«Новоградцы пытаются строить свой, по их утверждениям, христианский «Новый град», предварительно признавая врагов Христа… И евразийцы, и утвержденцы, и новоградцы и национал-большевики всех направлений, до монархического включительно, признав в коммунистической власти для себя хоть одно какое-либо положительное начало, роковым образом уже не могли удержаться и пошли по тому же пути дальше — до потери собственного лица и превращения в зарубежный подголосок сталинской деспотии» [28] ).

28

А. Неймнрок. «За новую Россию», № 39/4, июль 1935 г.

Позднее, в 1938 г., Вергун с удовлетворением отмечает: «каждое поползновение большевиков, какой бы овечьей шкурой оно ни прикрывалось, всегда вызывало в общей массе эмиграции единодушную моральную реакцию. Эмиграция изжила не только явное капитулянтство, но не поддалась и на половинчатые ереси и уклоны, густо рассыпанные в евразийстве, «бердяевщине», «Новом граде» и т. п. бесхребетных «искательских» идеологиях» [29] ).

Обвинения друг друга в большевизме были в то время очень в ходу в эмиграции. Не избежал их и сам Национально-Трудовой Союз нового поколения.

29

«За Родину», № 73/15 _?декабрь 1933 г,

В прокламации «Российского имперского союза» от марта 1938 г. говорилось:

«20 лет вас обманывали. От вашего имени выступают профессиональные обманщики, променявшие свет православия на око Иеговы, Соломонов храм и шестиконечную звезду, служащие не России и

не вам, а только — царству Астреи, идеалу международного масонства, Евразийцы, непредрешенцы, рдовцы, второсоветчики, новопоколенцы, оборонцы, возвращенцы, имковцы и прочая, и прочая — руководимы невидимой для них силой масонских лож, вдохновляемых скрытым в тени иудейством.

В России за 20 лет, под покровительством «Последних новостей», «Возрождения», московской «Правды» и «Известий», евреи колонизировали лучшие земли Юга России, Крыма, Биробиджана и Белоруссии, отобрав эти земли у Русских и сослав их в Сибирь, на Беломорстрой, БАМ и Соловки».

В свою очередь постановлением четвертого съезда Всероссийской фашистской партии в Харбине, в январе 1939 года, Имперский союз был объявлен «органом НКВД».

Младороссы и солидаристы, считая все прежние политические схемы устарелыми, искали для выражения своего понимания происходящей в мире революции соответствующую новую схему и еще не имели для своей «идеи» окончательного догматического описания.

В 1940 году, через десять лет после возникновения «Союза нового поколения» М. Георгиевский писал:

«Марксистскому социализму мы противопоставляем наш солидаризм. Он еще не учение, не теория. Мы еще не даем его социально-политических формулировок. Он — принцип жизни, личной и общественной. Мы не столько его обосновываем, сколько ощущаем его действие в себе и вокруг себя». [30]

У младороссов также еще не было установленного канона. К. Елита-Вильчковский свою чрезвычайно интересную работу «Время революционеров» заканчивает словами:

30

«Бодрость», № 189, 21.8.1938.

«Тут опять мы подходим к старому младоросскому тезису: оружие революционера — идея. Мир преображается революционной идеей, потому что она преображает людей и тем самым предрешает изменение жизненных форм и человеческих взаимоотношений.

Революционная идея не программа и не лозунг… Революционные лозунги могут быть хлесткими, революционная программа соблазнительной, революционная доктрина премудрой и сложной, революционная философия — тончайше разработанной. Но революционной идее все эти свойства не нужны. Революционная идея живет в другой плоскости. Она не обращается ни к интересам, ни к страстям, она не утилитарна и не рационалистична. Она всегда проста. По существу этического или: религиозного порядка, она не нуждается в доказательствах и воспринимается не столько разумом, сколько сердцем. Ее легко понять и не легко формулировать. Всякая формулировка оказывается неполной и приблизительной. Сведенная к нескольким тезисам, она тускнеет на бумаге, и идеи, динамическая сила которых была когда-то огромна, кажутся часто бедными, если, пренебрегая их выражением в жизни, мы стремимся понять их на основе кратких формул.

Революционная идея есть выражение правды, по-новому воспринятой. Она касается всегда не второстепенного, а основного. Следствие переоценки ценностей, она несет новый подход к миру, новое толкование жизни и человеческого назначения…». [31]

Это определение, данное Елита-Вильчковским, внимательно продуманное и очень верное, представляется мне одним из лучших в русской публицистике. Настоящая, искренне принятая идея всегда таинственно проста. Тем не менее, вследствие ее трансцендентности интеллектуальному плану, ее трудно высказать.

31

«Бодрость», № 189, 21.8.1938