Незаменимая для демона
Шрифт:
— Что это за гадость? — прохрипела я.
— Сок плода дерева ним. — невозмутимо ответил демон. — В свежем виде не очень вкусно, но зато даже несколько капель утолят жажду и придадут сил. Правда, вашей расе нельзя употреблять его слишком много, иначе можно отравиться.
Действительно, силы потихоньку возвращались ко мне — в голове уже не звенело, тошнота отступила, и в целом можно было понемногу двигаться дальше. Шэн протянул мне руку, помогая подняться.
— До конца каньона осталось всего лиги полторы, дальше начинается долина, идти будет полегче.
Сок загадочного плода придал мне сил,
— О вашей расе я знаю достаточно, не раз был в вашем мире. Но, надо признать, удивлён, как вы, не имея никаких особых способностей, сумели так развить свой мир. Без помощи магии вы умеете летать, и разговаривать на большом расстоянии…
— Это называется технологии. Ведь в нашем мире нет магов.
— Видел я подобные техномиры, — кивнул Шэн. — Они все развиваются разными путями, но у всех есть элемент магии. И в вашей есть, только вы её называете физикой.
Я недоверчиво глянула на демона, пытаясь угадать, смеётся он надо мной или нет, но по его непроницаемому взгляду этого было невозможно сказать. Между тем он продолжал:
— А какое место ты занимаешь в своём мире? К какой касте относишься?
— У нас нет кастовой системы, мы можем быть кем угодно. И если физику можно назвать магией, то я тогда, получается, магичка, — усмехнулась я. — Только у нас это называется словом «инженер». Я придумываю всякие устройства, по-твоему — «магические артефакты».
Зелёные острые глаза демона глянули на меня с нескрываемым интересом. Видимо, до этого момента он считал меня этаким «тепличным растением», которое никуда дальше собственного сада не выходит и ничем, кроме собственной красоты, не интересующимся. Я же, кроме инженерной специальности, имею мастера спорта по спортивному ориентированию и в целом являюсь опытной путешественницей. Просто выход на новый уровень — путешествие между мирами — оказалось для меня слишком уж экзотичным, нужно время на адаптацию.
— А ты здесь как живёшь? Где твой дом?
— Мой дом там, куда пошлёт командир. Я являюсь воином тёмной гвардии архидемона Игнациуса. Был им с рождения, и останусь до последнего дня.
— С рождения? Как это?
— Видишь ли, — демон расправил свои черные кожистые крылья, занявшие почти весь просвет каньона, а затем сложил обратно. Я подивилась, какими компактными они становятся — чуть выглядывают из-за плеч верхние суставы, да зазубренный край опускается до колен. Набрось сверху длинный плащ, надень тёмные очки — и никогда не скажешь, что перед тобой не человек. — Вот эта красота означает, что её обладатель владеет магией и способен перемещаться между мирами. Крылья есть далеко не у каждого демона, с ними рождается только один ребёнок из ста. И он сразу же, в момент рождения, перестаёт принадлежать своим родителям и поступает на службу в тёмную гвардию. До двадцати лет — возраста совершеннолетия — он живёт в семье на полном материальном обеспечении властей, а в день рождения уезжает навсегда. В военной академии гвардии обучение длится пять лет, нам дают максимально возможное образование и, по результатам итоговых испытаний, распределяют по разным родам войск.
— А ты к какому роду относишься?
— Ну… — как-то неожиданно замялся Шэн и нахмурился, — пока я
— Особу? Это… кто-то значимый для тебя?
Но демон не пожелал говорить об этом и, помрачнев окончательно, наглухо замолчал, не реагируя больше ни на какие расспросы.
Глава 3
В каньоне заметно посветлело, подул свежий ветерок, принеся долгожданную прохладу. Стены раздались в стороны, и мы, наконец, вышли в долину. Она оказалась круглой, как монета. Горы противоположного края терялись в дымке и были практически не видны.
Перед нами в паре десятков шагов начинался редкий, просвечивающий насквозь лес. Состоял он из высоких узловатых скрюченных деревьев, практически без листьев — только где-то наверху пучками торчала единичная поросль. Под деревьями торчал молодой безлистный кустарник и стелился ковёр жёлтой пожухшей травы. Зато здесь впервые обнаружилась какая-никакая живность — на вершине одного особо высокого дерева сидела ворона и громко немелодично каркала.
Шэн бесстрашно углубился в заросли, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Какое мрачное место, — я поёжилась. Карканье разносилось далеко окрест, и вкупе с мрачным лесом и серым небом навевало самые мрачные мысли.
— Это долина Вечной зимы. Когда-то она была совсем другой — трава зеленела, деревья шелестели густой листвой, кусты были усыпаны цветами и ягодами. Но потом будто кто-то проклял это место и в один год жизнь из него ушла. Самое интересное, что эти деревья не мертвы, — демон остановился возле одного из них и задумчиво пробежал по стволу тонкими пальцами. — Вот уже два десятка лет они спят, очень крепким сном. Он ненамного отличается от смерти, но все же даёт шанс на пробуждение. И новую весну.
Шэн вдруг резко обернулся и пристально посмотрел мне прямо в глаза. Я от неожиданности попятилась, но кошачий взгляд демона потух так же неожиданно, как и загорелся.
— Идём. Скоро стемнеет.
Идти по этому лесу оказалось не так уж и сложно — стало ощутимо прохладнее, деревья росли достаточно редко, травы почти не было, и в проплешинах виднелась сухая растрескавшаяся земля.
Ночь в этом мире опускалась медленно и незаметно, но неотвратимо, и когда через некоторое время к хриплому карканью прибавился шум бегущей воды, темно было уже настолько, что едва видно окружающие деревья. Спасали положение только огоньки, мерцавшие между ними и служившие маячками.
Наконец мы вышли на берег небольшой говорливой речушки, не очень широкой, но очень быстрой, с невидимой в темноте водой. Чуть поодаль через неё был перекинут красивый гнутый мостик. На другом берегу высился частокол, в который упиралась тропа, начинаясь от мостика. Возле ворот светились два масляных фонаря, а сами ворота, сколоченные из толстенных досок, по ночному времени были наглухо заперты.
Мы вежливо постучали — никакой реакции изнутри не последовало. Мы постучали настойчивее — в ответ снова лишь тишина. Перспектива ночевать на улице совсем не радовала, поэтому стучать мы стали уже ногами, но толстые доски гасили любой звук.