Незаменимый человек. По следам пропавшего директора
Шрифт:
– Видите?
– Вижу, – ответил я. – Шифровать слова – это у Ткачуков семейное.
– Что Вы имеете в виду?
– Так, ничего, просто мысли вслух. У меня складывается впечатление, что в этих двух словах есть пропущенные буквы.
– И что же?
– Написать «Б» у неё с трудом получилось. Полагаю, что некоторые буквы, особенно скруглённые, Ольге писать затруднительно, из-за отсутствия гибкости кистей рук. Методом подбора, подставив недостающие буквы, получим фразу из двух слов: «МАРК ЛЮБИМЫЙ».
– Марк
– Но это всего лишь гипотеза.
– Просто невероятно!
– Я благодарен Вам, Виктор Алексеевич, что Вы нашли способ общения с Олей.
– Если быть точным, мы вместе открыли этот способ.
– Главное, что Ольга нас слышит и понимает происходящее вокруг.
– Что ж, раз мы разобрались в её «манускриптах», давайте продолжим наш эксперимент. Я опять покину палату, а Вы пообщайтесь на темы, которые Ольгу могут заинтересовать. А после разговора, попросим её что-нибудь изобразить на листе бумаги. Идёт?
– Идёт.
Доктор вышел, а я остался с Ольгой наедине.
– Ну, привет, милая! – сказал я, приблизившись к ней.
Потом опустился на колени и обнял девушку. Я пытался смотреть ей в глаза, но Ольга немигающим взглядом уставилась в одну точку. Её сердце билось отчётливо громко.
– В прошлый раз не сказал тебе, что нашёл ключ для расшифровки записей твоего отца, – продолжал я. – Имя Алсу тебе не о чём не говорит?
Девушка пошевелила пальцами правой руки.
– В общем, как я понял, Алсу – хорошая знакомая Евгения Ткачука. В своём послании твой отец признался, что имел с ней отношения, в результате которых у них родился сын. Представляешь, у тебя есть младший брат и зовут его Илья.
– М-м, – донеслось от Ольги.
– Ну, давай, скажи что-нибудь! Попробуй.
Кисть руки девушки сжалась в кулак.
– М-м, – уже громче повторила она.
– Оля, ты опять напряжена. Расслабься, прошу тебя.
Я поцеловал её в лоб, и рука вновь разжалась.
– Вот так, молодец, – улыбнулся я. – Обещаю разобраться с этой историей в ближайшее время.
Я погладил Ольгу по остриженным волосам, потом продолжил:
– Знаешь, мне не хватает твоих уникальных способностей. Сейчас, как раз тот самый случай. И вот почему. Ко мне на работу приходила следователь Грачёва из Областной прокуратуры. Ты ведь помнишь её?.. В общем, она продолжает заниматься делом о пропаже Синицына. Так вот, следователь задала мне странный вопрос, могу ли я допустить, что Денис Валерьевич сейчас жив. Представляешь? Я всегда был уверен, что подельники убили его.
– М-м.
– Или вот, совсем недавно, решив помочь Грачёвой, был втянут в ещё одно расследование. В нашем городе в общежитии на улице Ангарская убили Елену Коневу. Но, есть предположение, что это тело другой женщины. Ниточка расследования ведёт в город Дорогобуж, там проживает некий Гриша Стехин, которому судьба Коневой была не безразлична. Сожитель убитой взял вину на себя. И всё! Расследование сейчас закроют, не установив истины. Лично мне интересно узнать, кто на самом деле убитая женщина. Если бы ты могла говорить, это дело мы бы в два счёта раскрыли.
– М-м, – сказала Ольга.
– Извини, я не понимаю тебя.
– М-м, – повторила она.
Левая рука девушки сжала поручень кресла, а правой она стала делать медленные движения в горизонтальной плоскости.
– Ну, что там у Вас? – спросил Темников, возвратившись в палату. – О, я смотрю, активно общаетесь. Молодцы!
– Стараемся.
– Самое время предложить Ольге что-нибудь нам изобразить, а мы посмотрим.
Доктор достал из тумбочки карандаш и планшетку с закреплённым листом писчей бумаги. Кресло придвинул ближе к столу. Правую руку Ольги аккуратно приподнял, и вложил карандаш между пальцев, потом возвратил эту руку на поверхность стола, на котором лежала планшетка.
– Видите, Марк Сергеевич, Ольга сама сжала карандаш?
– Да, вижу.
– Теперь наблюдаем.
Действительно, работа закипела. Девушка водила линии, не отрывая карандаш от листа, они были прямые, продольные и зигзагообразные. Сначала появилась строка из плохо читаемых букв. Через минуту-другую, на наших глазах странным образом на листе стал вырисовываться набросок, напоминающий лицо человека. Линии в большинстве своём были прямыми, с минимумом округлений, поэтому глаза, нос и губы получались схематичными.
– О, как интересно, – прошептал доктор, не веря собственным глазам. – Она пытается рисовать! Невероятно! Этот рисунок больше напоминает карикатуру, тем не менее, он из её подсознания. Кто бы мог подумать!
Неожиданно у меня зазвонил мобильный телефон. При этом, как мне показалось, Ольга вздрогнула. Грифель карандаша надломился, портрет дорисован не был. Процесс пришлось остановить.
– Прошу прощения, – извинился я.
– Марк Сергеевич, ну как же так?! – возмутился Темников. – Надо было отключить телефон! Телефонные звонки её пугают.
– Да, конечно,… Простите, можно я выйду, мне по работе звонят.
– Ну, выйдите.
Я быстро вышел в коридор. Звонила секретарь:
– Марк Сергеевич!
– Да, Марина, говорите.
– Тут к Вам разработчик подъехал, хотел переговорить. Во сколько Вы будете?
– В течение часа должен приехать в офис, попросите его дождаться меня. Чай, кофе предложите…
– Хорошо.
Положив телефон в карман, вернулся в палату.
– Похоже, вдохновение нашу Олю покинуло, – констатировал доктор. – Надо дать ей отдохнуть. Прощайтесь, на сегодня закончим.
Я подошёл к Ольге и поцеловал её:
– Прости, Солнышко, этот звонок телефона был некстати. Но мы обязательно продолжим. Не скучай, скоро вернусь.
Девушка не реагировала.
– Пойдёмте, Марк Сергеевич, пойдёмте, – торопил врач, и нажал кнопку вызова медсестры.
После прихода сиделки, мы покинули палату.
– Марк Сергеевич, с Вашей стороны это была непростительная ошибка! – распекал меня доктор. – Сеанс должен проводиться в полной тишине, без посторонних звуков, тем более у Вас такой резкий сигнал. Видели, как Ольга испугалась?