Незаменимый

Агишев Руслан

Арбитр, чуть подумав, кивнул. Поединок, и правда, со всех сторон выглядел не очень.

– Хм… Признаться, господин Мирский, ваше поведение по время дуэли было далеко не образцовым. По-хорошему, изображенное вами только что мало похоже на поединок чести. Все эти кривляния, ужимки очень спорны с точки зрения дуэльного кодекса. И будь вы офицером, то ни у кого не было бы сомнений в этом. Но здесь и сейчас… Думаю, будет справедливо, если вы сами примите решение о новом месте и времени дуэли.

Рафи в ответ хотел было фыркнуть, но сдержался. Все

оказалось совсем не так однозначно, как он думал. Его ухищрения или боевая хитрость, по-простому, как выяснилось, очень дурно попахивали. И это было плохо.

– Хорошо, - после некоторого раздумья решился он. – Через неделю мы встретимся снова, но через неделю.

Воротынский при этом с такой ненавистью посмотрел на него, что Рафи внутренне поежился. И без слов стало ясно, что перед ним был настоящий враг, который не перед чем не остановимся, чтобы свести счеты.

***

И лишь оказавшись вне стен гимназии, Рафи дал волю душившим его эмоциям. С чувством хлопнул дверью, едва не выворачивая при этом петли. Шедший ему на встречу худенький гимназист с большими очками испуганно пискнул и тут же юркнул в сторону.

– Дворянин сраный! – с чувством выругался он.
– Поединок чести видите ли! Как до этого малышню гнобил, так о чести не вспоминал… Урод!

Проблема, которую он только что решил, вновь встала перед ним в полный рост. К сожалению, больше схитрить не получится. Воротынский явно будет на стороже.

– Дерьмо! Не живется ему спокойно…

Что ему теперь делать, парень так и не придумал. Его отвлек внезапно раздавшийся свист. Дернулся в ту сторону и увидел старого знакомого – извозчика Прошку с Мамаевой слободки.

– Чего свистишь, как оглашенный? – буркнул Рафи, подойдя к пролетке ближе. – Знаешь же, что тут непростое место. Можно и по шапке от городового получить.

– Ха, господин хороший, Прошку еще догнать нужно, - ухмыльнулся извозчик, кривя щербатый рот. Положил руку, больше похожую на лопату, на плетку с изукрашенной ручкой. – Разок хлестану, и все, ищи-свищи меня.

Рафи в нетерпении качнул головой. Ему было совсем не до этих пустых разговоров. Дел было по горло.

– Уважаемые люди просили весточку передач, - парень сразу же напрягся. Выходит, Прошка не по-пустому зубоскалил, а должен был передать сообщение от кого-то из воровского мира. – Говорят, что нашли твоего обидчика. Никуда не уехал, фраер. Тут заныкался, в номерах в порту. Вот адресок здесь.

В руках у парня сразу же оказалась сложенная в несколько раз бумажка, которую он незамедлительно развернул.

– Хорошая новость, Прохор. Держи, - назад Рафи передал серебряный червонец. – А давай-ка, прокатимся! Чего такое хорошее дело откладывать?! Поехали.

Вскочил в пролетку и хлопнул по плечу извозчика.

– Лучше держись, господин хороший! В один момент домчу…

И домчал с ветерком. С полчаса прошло, как оказался в другом районе города.

– А вот и порт, господин хороший, - Прошка натянул поводья, заставляя конягу сбавлять ход.

–

В нумерах, говоришь, он?
– Прошка кивнул.
– Вот сейчас и поговорю с этим ушлепком, который совсем не ценит хорошего к себе отношения. А ты куда собрался?

Извозчик ловко спрыгнул с пролетки на землю и встал слева от парня. Из за пазухи уже вытянул потертый, видавший виды, револьвер.

– С тобой пойду. Место здесь больно поганое. За здорово живешь юшку пустят, - мужик с подозрением оглянулся по сторонам, словно, и правда, кто-то из-за угла к ним подбирался.
– Подрежут тебя, а мне потом перед обчеством отвечай. А оно мне надо?

Рафи кивнул. Мол, тогда рядом держись. Вдвоём точно сподручнее будет по этим трущобам лазить.

– Этот дурень, похоже, сглупил, когда сюда полез, - ухмылялся извозчик, показывая на окружающие халупы. Те утопали в гниющих отбросах, и только полный сумасшедший стал бы здесь скрываться.
– Вестимо, спрятаться хотел. Думал, здесь спокойнее будет… Как бы ему уже и брюхо не вскрыли. Здесь такое запросто будет.

Оказавшись у покосившегося двухэтажного здания первым, Прошка с силой пнул по двери. Та с жалобным скрипом дернулась в сторону, едва не слетая с петель. Открылось черное зево, из которого тут же дохнуло тошнотворным ароматом - то ли откровенной тухлятиной, то ли человеческими испражнениями, то ли всем вместе сразу.

– Говорил же, клоака, - морщась, буркнул Прошка.
– Дурень, как есть, дурень, раз полез сюда…

Пройдя с пяток шагов, они едва не столкнулись с кем-то. Темно было, оттого и не видно ничего. Прошка сразу же чиркнул новомодной зажигалкой, освещая место перед собой.

– Ух ты!
– едва не отпрянул, когда свет выхватил из темноты оплывшее женское лицо с совершенно потерянным взглядом. В ее глазах плескалось столько безумия, что страшно становилось.
– Ты еще что за образина?!

Услышав мужской голос, женщина тут же встрепенулась. Взгляд вновь обрел осмысленность, а на лице плохо скрываемая гадливость.

– Господа хотят отдохнуть?
– голос был дрожащий, плаксивый, словно она и не желала положительного ответа. Чувствовалось, что только-только начала торговать собой, еще не притерлась.
– Куда вы господа? Я же почти и не тронутая… Хотя по рублику давайте, а? А-а-а-а, - всхлипы быстро превратились в глухие рыдания.
– А-а-а-а…

Пытаясь их задержать, она рванула на груди платье. Большие белые груди сразу же вывалились из лифа, соблазнительно дрожа при каждом ее всхлипывании.

– Может того?
– Прошка облизнулся, кивая в ее сторону.
– Рублик-то совсем по-божески. В центре-то из пять рублев никто разговаривать не станет. Прошмандовки! А у той сисы, как у буренки! Откуда только такая пава в этом гадюшнике взялась. Хм, морда чуть поцоканная, а в остальном, хоть пахай… Вспашем, господин хороший?

Ничего не ответив, Рафи стал подниматься по лестнице. Его, по-прежнему, ждало дело, которое нужно было решить как можно скорее.