Незаменимый
Шрифт:
– И спустит, точно спустит, - охал мужичок, вспоминая, как его хозяин, князь Голицын, бывает гневлив. Запросто может приказать, чтобы провинившегося слугу до полусмерти запороли. Мол, от такого нерадивого слуги все равно никакой пользы нет. – Господи, господи… Эй, а ну пошел отселя!
В сердцах шофер рявкнул на стайку мальчишек, что с открытыми ртами кружились рядом с мобилем.
– Пошли прочь! – кулаки махнул, отгоняя прочь. Мобиль хоть и поломанный, а дорогой. Вдруг сопрут еще что-то вдобавок. – Сейчас городового кликну.
Все сразу же прыснули по сторонам, а один остался на месте. Самого хулиганистого вида. Сразу видно, что пробы на нем
– Дядя, а хочешь скажу, что у тя поломано? – мальчишка с измазанной рожей вдруг подал голос. – За малый рублик.
Опешивший шофер даже растерялся.
– Я же видал еще такое, - руки у пацана были в карманах, кепка надвинута на глаза, в зубах тлеющая цигарка. Вроде и босяк, а говорит уверенно, словно по делу. – Всего лишь за рублик все покажу.
Скрепя зубами, шофер достал из кармана серебряный рубль и показал. В руки давать рано, еще убежит, паскудник.
– Ты, дядя, откинь капот! Вот эту дверцы, говорю, открой! – мальчишка ткнул пальцем в переднюю часть мобиля. – А теперь смотри сюда! Видишь, сколько тут всякой грязи?! Слышал от батьки, что мобили починяет, здесь всякая грязь с улицы попадает – пыль, бумага, листья. А в жару от любой искры может вспыхнуть. Видишь, сколько тут всякой грязи?
Перегнувшись через капот, шофер поморщился. И, правда, всякого мусора изрядно набилось. Как бы теперь хозяин про это не узнал. Точно ведь шкуру за нерадивость спустит…
– Ты воды лучше принеси, дядя! Вон там и спроси, - пацан кивнул на здание джентльменского клуба. – Кувшинчик, а лучше два должно хватить. Иди, иди, пока не разгорелось. Я пока присмотрю…
Кивнув, шофер тут же рванул в сторону дверей. Не дурак, понимал, что время сейчас на секунды идет. Не дай Бог, такой мобиль спалит.
– Я чичас, мигом! – крикнул он, исчезая в дверях.
А парнишка, что у мобиля остался, вдруг согнулся и начал в моторе шебуршить. Чистил от грязи и пыли, наверное. Шустро шебуршил, только руки мелькали с какой-то железякой. Кажется, даже пару раз с силой стукнул этой штуковиной по какой-то железке внутри. Видать, плотно грязь забилась, просто так и не выковырять.
– Несу, несу!
Запыхавшийся шофер, наконец-то, вылетел из здания, как пушечное ядро из пушки с двумя ведрами. Подлетел и выплеснул оба перед мобиля.
– Дядя, а рублик за помощь? – нахально ухмыляясь, мальчишка к нему тянул ладонь. – Обещал ведь.
Красный в лице, возбужденный от пережитого, мужичок сплюнул на смачно мостовую.
– Обойдешься, - буркнул со вздохом. Этот рубль как раз на водку сгодится. Такое волнение обязательно сегодня запить нужно. Да и негоже рублями раскидываться. – Беги отсель, пока ремнем не отхлестал, помощник…
Пацан ничего не ответил. Только глазами сверкнул, как дикий зверь. Точно уличная боссота, еще сильнее уверился шофер. Правильно, что рубль не отдал. Нечего такую шантрапу прикармливать. И, вообще, куда власть смотрит? Развелось этого отребья, ногой ступить нельзя! Собрать бы их всех в работные дома, чтобы по улицам не бегали и честных граждан не смущали…
***
Около полудня Рафаэль уже был возле здания Николаевской императорской гимназии. В тщательно вычищенном, отутюженном гимназическом костюме, в сверкающей белизной рубашке, он никак не напоминал того хулиганистого босяка, в личине которого провел последние несколько часов. Все было шито-крыто: шпики ничего не видели, старая одежда сгорела в печи, а он стоял у всех на виду. Попробуй, что-нибудь плохое подумай на него.
– … А вот теперь посмотрим, князь, какой-то
Понимая, что вокруг него нарастает очень странное «шевеление», Рафи решил подстраховаться. Нужно было, чтобы его не просто видели в гимназии, а запомнили едва ли не каждый шаг. А, значит, был нужен Скандал! Именно так, скандал с большой буквы «С»!
– Сейчас я так расшевелю болото, что икать станете.
Возникшие в голове мысли были столь притягательны, что он кровожадно усмехнулся. Даже зубами при этом клацнул, чем жутко напугал какого-то гимназиста-малолетку. Тот пискнул и, поскользнувшись на паркете, брякнулся прямо на задницу.
– Вот и начало. Потом скажут мелочь-пузатую стращал, - Рафи уже нагнулся, чтобы помочь мальчонке, но тут замер. Из коридора как раз вышел именно то, кто ему сейчас и нужен был. – А вот и главная скрипка моего будущего концерта…
Прямо на него шли неразлучная компания, теперь уже во главе с графом Воротынским. Надо признать, здоровяк сейчас выглядел шикарно. Высокий, подтянутый, костюм облегал его фигуру, как перчатка. Вылитый Аполлон. Две девушки по бокам – жгучая брюнетка и ледяная блондинка, да смуглый товарищ с пронзительным взглядом позади выглядели, словно его свита.
– Кого я вижу? – широко улыбнулся граф, всем своим видом показывая, как он рад этой встрече. Правда, никого эта улыбка не обманывала. Казалась приклеенной, неестественной, больше похожей на пасть дикого зверя.
– Как ваше здоровье, барон?
Со стороны взглянешь, два юных аристократа общаются. Оба улыбаются, уважительно кланяются. Но едва компания Воротынского окружает их, все меняется. Добродушие с его лица мигом слетает.
– Жду не дождусь, когда на ристалище выйдет, - здоровяк встал, едва ли не вплотную. – Я тебе, шваль безродная, все кости переломаю. Ползать по песку будешь, харкать своими же кишками. Агнешка, хочешь я его там поджарю? С корочкой? – Воротынский притянул к себе брюнетку, жадно задышав ей в лицо. – Или раздавлю, как гнилое яблоко? Арбитр все равно ничего сделать не сможет, если этот сброд не попросит пощады. А ты ведь обязательно попросишь, - Воротынский наклонился к Рафи так близко, что на него дохнуло вонью. Граф, похоже, недавно изволил плотно откушать. – Да, да, попросишь, умолять будешь. По глазам вижу, что будешь. Знаешь ведь, что твои фокусы больше не пройдут. Что молчишь? Неужели уже потекло? – и тут же заржал над своей шуткой. – Проверил бы штанишки-то, обоссыш.
Молчание Рафи и правда затянулось. Слишком затянулось. Пришло время и ему немного «подбросить дровишек в костер» или даже плеснуть бензинчику.
– А с чего ты взял, Евгеша, что дуэль будет магической? – Рафи так растянул губы в улыбке, что они едва не трескались. – Или еще не знаешь?
Воротынский недоуменно качнул головой. Точно еще ничего не знал.
– Тогда сообщаю тебе и всей твоей компании, а особенно мадемуазель Агнешке, - не сдержавшись, Рафи послал воздушный поцелуй фигуристой блондинке. Если уж злить Воротынского, то делать это следовало по полной программе. Ведь, как парень заметил, к баронессе Кшештинской тот явно неровно дышал. – Как вызываемая сторона, я имею право на выбор условий поединка. Так ведь гласит дуэльный кодекс? А я выбираю поединок без магии и оружия. На кулаках, - он с хрустом сжал кулаки, и выставил их перед собой, словно боксер. – Обещаю, Евгеша, я из тебя котлету сделаю.