Незаменимый
Шрифт:
– Ну как?
Тот неопределенно мотнул головой. Мол, не разобрал. Сам же слишком живо потянулся за следующей конфетой.
– Ребя, Пузо же все сожрет!
– в этот момент из толпы малышни раздался пронзительный возмущенный вопль.
– Вон урчит даже! Гад…
Толпа в один момент сорвалась с места и рванула к коробу. С рычанием, криками и визгами, малышня в один миг расправилась со сладостями. Кое-кто даже и обертку не снял…
– Вкусно? Хорошо?
– облизывающиеся дети кивнули. Таких сладостей они отродясь не видали.
– Дело сделаем, накуплю столько,
С ними по-другому было нельзя. Это по возрасту они малышня, которая еще под стол пешком ходит. А по жизненному опыт уже такие, что любого взрослого за пояс заткнут. Ведь, жизнь на улице далеко не сахар. Здесь день за неделю, а то и месяц, обычных идет. Рано, очень рано взрослеешь.
– Вот и договорились. Давайте, ближе, и слушайте меня внимательно.
Толпа сгрудилась вокруг него.
– Сначала разделитесь на группки, по два - три человека, которые пойдут к тому заводу, который я укажу. Все рабочие сейчас у проходной, бастуют…
Рафи решил обратиться к опыту провокаторов. В памяти сейчас всплывало много чего интересного, о чем он даже не догадывался. Вспоминались чужие имена, и последствия их поступков.
– … Делаете очень просто, без всяких мудрствований. Оденетесь еще хуже, лицо вымажьте сажей и пылью, чтобы вид пожалостливее был. После идете туда, где самая большая толпа из рабочих и начинаете голосить.
Малышня слушала его, раскрыв рот. Черные глазенки только блестели. Не все, конечно же, понимали, что им втолковывал Рафи.
– Плачете, ревете во весь голос, что солдаты мамку и папку убили, сиротой оставили. И чтобы пожалостливее было, пусть у людей слезу выбьет. Помните, чай, как милостыню просить. Такие сказки рассказываете, что заслушаетесь.
Кое у кого при этом улыбки на губах появились. Милостыню они, и правда, большие мастера просить. На базаре, бывало, такие кренделя выкидывали, что рука сама в кошель тянется за монеткой.
– Про мамку рассказывайте, про маленькую сестренку…
В этот момент, сидевший прямо на земле, малыш вдруг всхлипнул. Чумазый, весь сопливый, начал глазенки руками тереть. Похоже, про семью вспомнил.
– Вот так и надо реветь!
– Рафи тут же показал на заливавшегося слезами мальчонку.
– Видите?! Главное, при этом нужные вещи говорить. Можно еще про государя-батюшку рассказать, что, мол, солдаты хотели его свергнуть. Вроде бы они кричали об этом… Дошло?
Те, что чуть постарше, сразу ухватили суть. Закивали головами, глазки заблестели.
– В городе четыре крупных завода, к которым и нужно будет отправиться. К Путивльскому ваша банда отправиться, - не откладывая дело в долгий ящик, Рафи сразу же начал распределять пацанов по группам и направлениям.
– На Железноделательный вы трое пойдете…
Когда же малышня убралась со двора, парень повернулся к остальным, ребятам постарше. Во главе с Витяном, они стояли у полуразобранного мобиля и ждали, когда до них дело дойдет. Вот и дошло.
– А мы с вами сейчас приладим все это железо на место и потом немного повоюем.
Не чувствуя особого энтузиазма с их стороны,
– Каждому по сотне рублей выплачу. Кто решит с улицей завязать, работу дам, с жильем помогу. Никого не обижу. Нужно лишь подсобить в одном хорошем деле. Ну, чего надумали?
***
Задумка с малышней сработала так, что и желать большего не нужно было. Малолетние оборванцы оказались такими артистами, которых еще нужно было поискать.
– … А-а-а-а! Мамку вбили, тату вбили, - забравшись в самую толпу начинал голосить чумазый малыш. Ревел громко, с надрывом. Слюни летели в одну сторону, сопли - в другую сторону.
– Солдатня проклятая…. А-а-а-а! Прямо шашкой рубанули! А-а-а-а-а! Вжик, вжик… А-а-а-а!
История у каждого из заводов не особо менялась. Добавлялись лишь незначительные детали, но суть при этом оставалась неизменной - злые солдаты зарубили или затоптали лошадьми мать или отца бедного малыша, оставив его сиротой. Иногда добавляли про злого заводского мастера, что выбросил на улицу отца-рабочего. Или вставляли кусок про сгоревшую избу.
– … Ругались шибко, лаялись, грозились всю бедноту извести, - ревел малыш, переходя от одной заготовки к другой.
– Солдатня кричала, что скоро старого государя-батюшку сбросим и вся власть их станет…
Про солдатский заговор особенно удачно получалось. Разгоряченная толпа мастеровых, каждый из которых не понаслышке знал голод, безденежье и жестокость властей и заводского начальства, тут же превращалась в негодующую волну, готовую смести любое препятствие. И нужен был лишь толчок.
– … А солдатня вся на площади у дворца…
Так примерно у каждого из заводов и выходило. Высоко замотивированная толпа получала стимул и направление к действию.
Вот примерно к вечеру, когда добропорядочные граждане садились ужинать, все и рвануло. Бастующие рабочие, разгромив свои заводские управления и вооружившись чем попало, двинулись к дворцовой площади. По пути переворачивали пролетки, роскошные мобили дворня, громили салоны и магазины. При этом выкрикивали самые разные лозунги - от «Даешь восьмичасовой день!», «Отменить заводские штрафы!» и до «Защитим государя-батюшку!», «Прочь руки от нашего императора!». Словом, сумбур в головах отражался и в их действиях.
А позади всей этой толпы тихонько двигалась небольшая группа с диковинным мобилем, густо укрытым плотной рогожей. Посмотришь со стороны, едет странная телега, груженая какими-то мешками. Рядышком тихо пылили полтора десятка крепких парней весьма решительного вида.
Глава 34. До здравствует император
***
Императорский дворец
Заговорщики…
Время начало клониться к вечеру, и заговорщики, наконец, смогли «выдохнуть». Свержение действующего императора прошло, «как по нотам». Он и его семья были изолированы под надежной охраной из верных людей. Дворец полностью контролировали части столичного гарнизона, возглавляемые заговорщиками. Словом, власть сменилась так быстро, что никто и подумать не мог.