Независимый отряд
Шрифт:
– Ситуация непростая, – в конце концов прохрипел Греттирсон. – Судя по всему, этот Редер, исключительно благодаря удаче, спас Содружество. Очевидно, общественность будет ожидать, что его каким-то образом наградят. – Рот его так работал, точно он желуди разжевывал. – Но из его личного дела мы знаем, что этот коммандер даже собственной команды не заслуживает.
Офицеры неловко заерзали. Упоминание адмирала об общественности заставило всех занервничать. Действительно, общественность видела в коммандере самого настоящего героя и ожидала, что в том же самом свете его увидит Космический
– Вы предлагаете дать ему почетный знак в память о героических свершениях? – хмуря брови, спросила Андерсон. – Какую-нибудь медаль?
Адмирал так молниеносно выстрелил в нее ядовитым взором, что почти никто этого не заметил.
– Я предлагаю что-то, что почтит в равной мере весь Космический Отряд, – парировал Греттирсон. – Безусловно, ситуация была слишком грандиозной, чтобы отмечать кого-то одного. Выбирая одного, мы тем самым игнорируем вклад всех остальных отважных мужчин и женщин, которые сражались на этой войне. – Пальцы адмирала при этом корчились, как черви.
– Иными словами, вы говорите о том, что мы должны проигнорировать экстраординарные действия коммандера Редера? – спросил Бертуччи.
– Война закончена, – твердо сказал Греттирсон. – Общественность уже не нуждается в герое. Зато людям совершенно необходимо почувствовать, что все их сыновья и дочери были героями. Что их живые и мертвые дети в равной мере несут ответственность за спасение Содружества. Таким образом, все жертвы обретут смысл. Если бы война продолжалась, тогда коммандер мог бы стать для общественности чем-то вроде символа. Но если теперь как-то исключительно его наградить, то может показаться, что все остальные были недостойны. Кроме того, как я уже сказал, офицер он паршивый. Он скорее годится для Топографической Службы, чем для Космического Отряда.
Скарагоглу задумчиво кивнул.
– Возможно, коммандеру требуется еще некоторая закалка, –согласился он. – Не захочет ли совет передать это дело в мои руки?
Глаза Греттирсона вспыхнули, но он промолчал. Именно такого исхода ему больше всего хотелось избежать, а теперь он сам его себе обеспечил. Хуже того, ему предстояло увидеть, как совет это санкционирует. Адмирал просто поверить не мог, что его так капитально обставили.
Андерсон какое-то время, сузив глаза, внимательно изучала генерала. А затем вздохнула. Редер уже связал свою судьбу с Пауком. По крайней мере, у него будет интересная жизнь – пусть даже совсем не обязательно долгая.
И Андерсон кивнула.
– Если вы сможете удовлетворить сразу и общественность, и коммандера Редера, – осторожно сказала она.
– Думаю, я смогу, – отозвался Скарагоглу. – Уверен, что смогу.
Питер сидел в приемной у десантного генерала Скарагоглу, отчаянно желая себя чем-то занять. Пожалуй, ему следовало захватить с собой несколько дискет с рапортами, которые он должен был прочесть и подписать. Еще ему необходимо было провернуть массу всякой бухгалтерии в отношении ресурсов, которые они зацапали для «Непобедимого», не говоря уж о тех «спидах», которые он угнал.
Не то чтобы кто-то уже от коммандера это потребовал, но он знал, что это просто вопрос времени. Прямо сейчас его акции котировались очень высоко, так что никто
Прямо сейчас Редер чувствовал себя жутко потерянным и одиноким. Прошла уже целая неделя с тех пор, как он последний раз видел Сару, и у него не было никакой возможности с ней связаться. Оба вкалывали от зари до зари, помогая расчищать тот беспорядок, который оставили последние дни войны. Питер отправлял ей сообщения, но в ответ ничего не получил. «Может, я ее отпугнул?» – удрученно подумал он.
Коммандер повидался с некоторыми из королев, и они проявили в общении с ним необыкновенное благородство и дружелюбие. Судя по всему, они искренне наслаждались знакомством с человеческим родом. «Или просто проявляли свою поразительную тактичность», – подумал Питер. Оставалось только надеяться, что человечество сумеет сподобиться на такую же широту взглядов. Или, по крайней мере, на такое же хорошее воспитание.
В особенности королевы вылупляли солидные наборы своих глазных яблок на целый ряд танцевальных концертов, который Содружество для них организовало. Они уже пригласили исполнителей навестить их клановые дома, как только появится такая возможность.
Редер искоса взглянул на часы. Прошло уже больше двух часов с тех пор, как он прибыл, и битый час сорок пять минут со времени назначенного ему приема. Кроме того, это был первый раз, когда коммандеру приходилось дожидаться Скарагоглу. Это как пить дать что-то означало. Быть может, генерал был недоволен?
«Ничего-ничего, – подумал Питер, глядя на запертую дверь. – Может, я и наступил на несколько мозолей, но все по делу. Тогда, может статься, человечество не вполне готово к дружественным повианам? К враждебным мы точно не были готовы. А по-моему, друзей надо привечать, когда ты их находишь».
Коммандер принялся постукивать ногой по полу, зарабатывая себе не слишком дружелюбный взгляд секретаря, который вернулся к своей машинописи, получив в ответ гневный взор Редера.
Тут дверь приемной раскрылась, и туда вошла Сара.
– Сара! – воскликнул Питер, вскакивая на ноги.
Секунду он стоял, широко ей улыбаясь, а затем, когда она ничего не сказала, а лишь улыбнулась в ответ, жестом указал на неудобный диван. Сара села, Питер тоже сел, и они стали смотреть друг на друга. Затем коммандер взглянул на секретаря, который словно бы вообще ничего не заметил.
– Это капитан-лейтенант Сара Джеймс, – сказал Редер.
Секретарь поднял взгляд.
– Благодарю вас, сэр, – отозвался он. И снова взялся за свою машинопись.
Повернувшись к Саре, Питер пожал плечами.
– Как ты? – спросил он. – По-моему, века прошли с тех пор, как я последний раз тебя видел.
– И впрямь века, – согласилась Сара. – Я была в дальней командировке. Меня послали кое-какие «психи» домой от Шкетта пригнать.
– Почему тебя? – хмурясь, спросил Питер.