Неземная любовь
Шрифт:
— Не предполагала, что тебя настолько волнует моя честь, — улыбнулась богиня красоты. Естественно, в голосе прозвучали нотки сарказма.
— Ты даже представить себе не можешь — насколько, — ответил принц ей в тон.
Общение между ними протекало по давно проторенной стезе — словно бы вовсе ничего не изменилось. Только Дэрэлл не знал, радоваться этому факту или нет. Вдруг это намёк на то, что, кроме дружбы, ему надеяться не на что?
Он смотрел в бездну синих глаз, где плескались шальные золотые рыбки, и ответа на
— Надеюсь, сэр Дэвид, вы убедились, что вам не о чем беспокоиться? — решил напомнить о себе барон, не слишком скрывая своё недовольство. А уж сколь уничижительно из его уст прозвучало «сэр» — будто кость бездомной собаке бросил.
Дэрэлла никогда не трогали сословные условности. Однако высокомерия в свой адрес он не прощал.
— Не подумайте, лорд Уэсли, будто я вам не доверяю, — принц как бы невзначай передвинулся ближе, чтобы, глядя ему в глаза, барону пришлось задирать голову. Преимущество Дэрэлла в росте составляло больше четырех дюймов. А когда смотришь снизу вверх — довольно сложно высокомерничать. Если кому и дано, то явно не этому чванливому хлыщу. — Однако на английской земле английские моральные устои для меня священны.
Барон побелел от злости.
— Пожалуй, нам пора возвращаться, — постановила Авира и двинулась к своему жеребцу. Ей вовсе не хотелось, чтобы дело дошло до дуэли. А в том, что Дэрэлл легко доведёт Уэсли, она ни секунды не сомневалась.
Обратно ехали молча.
Пользуясь этим, принц попытался разложить по полочкам собственные реакции. Теперь, когда ярость улеглась в груди — самое время. Итак, с чего он вдруг взбесился, с чего рванул в лес, почему его раздражает сам факт существования барона Уэсли?
Объяснение тут, очевидно, одно: им движет ревность. Чувство, до сих пор ему неведомое. Что же изменилось сегодня? Дело в этом английском бароне? Но почему два года назад, когда Авира встречалась с Сурованом, он её и то не ревновал? И десять лет назад не ревновал, и пятьдесят, и…
Их дружбе никакие романы не мешали.
Однако теперь дружеская привязанность переросла в нечто большее? Похоже на то. Только вряд ли это произошло именно сегодня. Скорее всё началось после его решения жениться на замке — когда заметил, что Авира стала от него отдаляться. Всё дальше день ото дня. Он видел, что теряет её, и это пугало до леденящей пустоты в груди.
Страх потери — он послужил катализатором, переплавил чувства?
По всей видимости.
Раньше Авирины романы не трогали его ничуть. А тут — как будто мир рухнул. И это неуёмное желание обнять её, целовать, касаться горячей кожи, ласкать… Нет, стоп! Такие мысли до добра не доведут — уж слишком яркими красками рисовало сцены воображение.
А кровь и так пылала в венах.
Что же теперь делать-то? Авира нужна ему как воздух! Но как дышать, когда на шее камнем висит эта глупая змея Элиза?! Если бы не женитьба на ней, всё можно
Вот нет бы понять это вовремя. А он, идиот, что натворил?! Собственную жизнь испоганил и заставил страдать единственную женщину, которая ему нужна.
А что если теперь её чувство уже перегорело? В груди вмиг образовалась чёрная дыра, в которую, казалось, неудержимо утекала жизнь.
Да нет, чувство, если оно настоящее, не может перегореть. Тем более, так быстро. Но вдруг Авира выжгла его из сердца калёным железом собственной воли?
Дэрэлл бросил на девушку взгляд. Неужели? Нет, только не это!
На опушке барон простился с ними и поскакал к дороге.
А валлейцы стали подниматься на холм.
— Ну и что это было? — вопросила Авира, едва её кавалер покинул зону слышимости.
Дэрэлл посмотрел на неё, затем вновь отвёл взгляд:
— Не верю, будто ты не поняла.
Почему-то признаться вот так сразу не поворачивался язык.
— Ты мою догадливость не развивай, — нахмурилась Авира. — А отвечай, когда спрашивают.
Да уж, не ему, после всего, что наворотил, продолжать играть.
— Хорошо. Это была ревность.
Девушка распахнула глаза и нехорошо усмехнулась:
— Ты ничего не перепутал? Для ревности у тебя жена есть.
— Авира, прошу, не надо, — Дэрэлл попытался тронуть её за запястье, но она отдёрнула руку.
— Что — не надо?! Ты захотел жениться и женился.
— Ты же прекрасно знаешь, почему я это сделал.
— Вот и живи со своим замком! — отрезала Авира.
— Того, что сделано, уже не изменить, — вздохнул принц.
— Именно.
— Но я люблю тебя!
Она вновь повернула голову. Боли в глазах было всё-таки больше, чем злости. Значит, не выжгла. Значит, тоже любит. Чёрная дыра в груди закрылась, разве что осталась щель поддувала. Главное, что она его любит. Всё остальное можно решить. Как-нибудь. Когда-нибудь.
Однако сказала Авира совсем не о любви:
— Дэрэлл, ты женат.
Он горько усмехнулся:
— Думаешь, я не помню?! Это мой ежечасный, ежеминутный кошмар.
— Зачем ты дал обещание?! Ты правда думал, что сможешь сделать счастливой женщину, с которой у тебя нет абсолютно ничего общего?
Принц снова невесело усмехнулся:
— Обещание я дал, потому что иначе баронет Клиффорд не признал бы меня своим наследником, ты же прекрасно понимаешь. А что касается Элизы — да, я полагал, что справлюсь. Если не показывать ей своего «я», она и не узнает, насколько мы разные. А в силу своей недалёкости, никогда даже не задумается о том, что собственная личность у меня всё-таки должна быть. Дивный секс плюс потакание всем её капризам — рецепт, в общем-то, предельно прост. Её счастье столь же примитивно, как и она сама.