Нежданное наследство
Шрифт:
Вдруг прозвучали два выстрела, звук которых раскатился по долине многократным эхом.
— Черт, это еще что? — сморщился Ланс. — У меня и так голова трещит.
— Это сигнал остальным, что мы нашлись, — ответила Шелби.
— Твой управляющий страшно разозлился, когда узнал, что я поехал искать тебя.
— Мой отъезд его тоже, мягко говоря, не обрадовал.
Ланс дотянулся до руки Шелби и нежно сжал ее.
— Ну что, красавица, вернешься в город… со мной?
Тронутая его вниманием и лестным предложением, Шелби накрыла его руку своей.
— Нет, Ланс, я не могу. Мы и так потеряли
— Ты шутишь? — его глаза сверкнули, и впервые за весь их разговор он улыбнулся. — Да это самая волнующая, захватывающая поездка за всю их жизнь! Уверяю тебя, они просто в восторге. — На секунду он задумался, потом продолжил: — Все, кроме Ротменов, быть может… Но в конце концов и для них наступил «хэппи-энд». — Он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Я волновался за тебя, красавица.
Шелби почувствовала, что краснеет от удовольствия, но ее сердце не дрогнуло, пульс не участился, дыхание осталось ровным… Все еще держа его за руку, она встала и посмотрела на него долгим, серьезным взглядом. Ей было жаль, искренне жаль, но… Так уж получилось, что мужчина, которого она полюбила, хочет лишь одного — чтобы она уехала, а вот мужчине, который зовет ее уехать с собой, она не может предложить ничего, кроме сочувствия и дружбы.
Не зная, что ответить, она отпустила руку Ланса и подозвала Тома.
— Том, отвези Ланса в город и проследи, чтобы доктор позаботился о его ноге. Счет пусть пришлют в «К + К».
— Хорошо, мэм, — ответил тот и поспешил к своему грузовичку.
Ланс с трудом поднялся.
— Ты уверена, что мне не удастся заставить тебя передумать? — тихо спросил он.
Она снова обернулась к нему. Разумеется, он говорил о чем-то большем, нежели совместная поездка в город на грузовичке Тома, но это не имело значения. Ее сердце отдано тому, кому оно не нужно, и теперь ей предстоит отыскать способ вернуть его. Но уехать вместе с Лансом еще не означало найти решение.
Когда они выехали из соснового леса и оказались на просторном зеленом лугу, Коди бросил поводья, давая Солдату полную свободу бежать куда ему вздумается. Ветер обдувал его лицо, солнце пригревало спину, и он вновь всем своим существом отдавался восторгу скачки. Его тело плавно и грациозно покачивалось в седле в такт движениям Солдата. Конь и наездник слились в единое целое.
Испуганный олень, щипавший сочную луговую траву, шарахнулся в сторону, давая им дорогу, и, чтобы не столкнуться с ним, конь Коди взял чуть левее, не сбавив при этом скорости. Он замедлил свой бег лишь тогда, когда они въехали в тополиную рощу. Теперь их путь лежал между золотистыми стволами деревьев, которые словно расступались перед ними, пока не остались позади, уступая место очередному лугу.
Они проскакали без остановки больше часа; затем, чуть тронув повод, Коди направил коня к горам, и они стали подниматься все выше и выше, а долина за спиной постепенно таяла, теряя свои очертания.
Близился вечер, и Коди погнал Солдата еще быстрее, но с какой бы скоростью ни неслись они вперед, ему не удавалось
На землю спускалась ночь, заполняя собой леса и овраги, поглощая луга и холмы, вытесняя вечернее тепло и обволакивая все вокруг мягким покрывалом прохладной тьмы. Дневные животные прятались в свои гнезда и норы, а ночные просыпались и выходили на охоту. В тихом воздухе их голоса разносились эхом по лесам и каньонам, по холмам и горам — по земле, бывшей им родным домом.
Коди подбросил в костер еще несколько сухих веток, сцепил пальцы на затылке и откинул голову на седло, служившее ему подушкой. Он смотрел в небо, а память снова прокручивала события прошлой ночи и этого дня. Он страшно волновался за Шелби, боялся, что с ней случилось что-то ужасное… В бесконечно тянувшиеся часы все остальное утратило для него всякий смысл, даже судьбы пропавшего мальчика и сумасбродного Ланса не слишком его трогали. Мозг сверлила одна мысль — она там одна, испуганная и беззащитная. Тревога за нее сводила его с ума, снова и снова гнала назад, в прерию, заставляла его измученное тело забывать о пище, сне и усталости.
А когда Шелби, целая и невредимая, въехала в лагерь с сияющей улыбкой на устах, ведя на поводу лошадь с найденным Бобби, он едва не лишился чувств от радости и облегчения. Всю ночь ему мерещились жуткие картины того, как он находит ее израненную, обезумевшую от страха… И за все это время ему ни разу не пришла в голову та простая мысль, что она сможет справиться, не растеряться, найти дорогу назад. О, как он в ней ошибался! Пусть Кэти с детства любила лошадей и природу, а Шелби — нет; пусть Кэти планировала свою жизнь спокойно и здраво, а Шелби — сбивчиво и под влиянием эмоций, но теперь Коди точно знал, что сестры обладают одинаковым мужеством и умом, одинаковой смелостью и одинаковым… упрямством, так необходимыми для жизни на ранчо «К + К».
Но он все еще не был уверен, что она должна остаться. Да, она может остаться, но сделать сознательный выбор, посвятить всю свою жизнь ранчо — это вряд ли.
Но даже если она останется здесь навсегда, что это меняет для него? Они все равно не смогут жить вместе. Может, в этом и заключалась истинная причина его сегодняшнего бегства?.. Она — хозяйка одного из самых знаменитых ранчо в стране, а он всего лишь ее служащий. Она более чем богата, а он… Он уже испытал однажды на своей шкуре, что значит жить с женщиной, способной выписать чек на сумму, в которой нулей едва ли не больше, чем у него пальцев. Чувство такой зависимости невыносимо. Тебя купили, как вещь, за тебя заплатили деньги!.. И ни за что на свете он не хотел бы почувствовать это вновь.
Коди не мигая смотрел в черное ночное небо. Это было замечательное время суток, его время, когда можно отдохнуть, забыть пустые проблемы и суматоху минувшего дня и думать только о том, что действительно тревожит душу.
Внезапно эбеновый свод небес прорезала яркая тонкая полоска падающей звезды. Лежа на земле, Коди с искренним восхищением взирал на это простое и вместе с тем величественное зрелище. И прежде чем сияющая звездочка погасла, он сделал то, чего не делал уже давным-давно: загадал желание.