Нежеланная любовь
Шрифт:
С его невзрачной няней произошла метаморфоза.
Она была воплощением сексуальности и соблазна. Музыка достигла апогея. С последними аккордами руки Лекса обвили тело Уиллоу. Танцоры завершили свой танец в объятиях друг друга.
Наступила тишина. Потом все взорвались аплодисментами. Танцоров окружили и наперебой расхваливали.
— Это было чудесно.
— Замечательное представление.
— Мисс Тайлер, — произнес отец Кэмрин, — я думал, что Джинджер Роджерс умела танцевать, но чтобы так…
Его голос потонул в шуме одобрительных
Даже кричали «браво».
Скотт развернулся и вышел во двор, чертыхаясь. Он не знал, что ему делать. В душевном смятении, потирая затылок, он шел по дворику к дорожке, которая вела в беседку.
Он почти до нее дошел, когда его окликнули:
— Скотт…
Он обернулся. Это была Кэмрин.
Как раз вовремя, подумал Скотт.
Дожидаясь, когда она догонит его, он внимательно смотрел на нее: красивое, такое знакомое лицо, густые волосы, округлые формы стройного тела…
— Я рад, что ты здесь. — Он взял ее за руку. Их пальцы переплелись. — Давай найдем укромное местечко. Мне надо кое-что тебе сказать. Я не хочу, чтобы нас беспокоили.
Уиллоу видела, как он уходил.
Какое у него было выражение лица!.. У нее пропало настроение.
Добилась, чего хотела, думала она в отчаянии.
Выставила себя напоказ. Привлекла к себе всеобщее внимание. Вела себя самым неподобающим для няни образом. В семье няню видят, но не слышат. А еще лучше, когда она и на глаза не попадается.
Скотт ушел. Уиллоу вспомнила про Лекса. Он выглядел возбужденным и никак не мог отдышаться. Смеясь, он пожаловался Уиллоу, что абсолютно выдохся для следующего танца. Уиллоу рассмеялась в ответ. И про себя вздохнула с облегчением.
Улучив минутку, она покинула бар и поднялась наверх посмотреть детей.
Все трое крепко спали.
Задумавшись, она подошла к окну, которое выходило в сад. Было темно и пустынно. Только одинокая высокая фигура двигалась по направлению к беседке.
Это был Скотт.
Уиллоу понимала, что надо извиниться перед ним. Сейчас как раз подходящий момент. Не давая себе опомниться, она помчалась вниз. Чтобы не столкнуться с кем-нибудь из гостей, она вышла через кухню.
В саду она прошла лужайку и повернула к беседке.
Но там никого не было.
Должно быть, он прошел дальше.
Луна скрылась за большое облако. Наступила полная темнота. Где-то рядом в деревьях послышалось глухое уханье совы. Резкий рев приближавшегося по шоссе мотоцикла раздражал ночную тишину.
Уиллоу поднялась по ступенькам в беседку и села на мягкий диван. Закрыв глаза и откинувшись на спинку, она вслушивалась в теперь уже удаляющийся рев мотоцикла. Снова тишина растворялась в ночи.
Вдруг она услышала голос. Голос принадлежал Скотту. Он был так близко, что у Уиллоу замерло сердце.
Прежде чем она успела пошевелиться, послышался второй голос.
Это была Кэмрин.
С замирающим сердцем Уиллоу встала, намереваясь известить о своем присутствии, и вгляделась в темноту. Ей было неловко оттого,
Наконец луна вырвалась из плена облака и осветила сад. Уиллоу увидела двоих. У нее перехватило дыхание.
Они стояли шагах в десяти от беседки. Скотт обнимал Кэмрин. Пока Уиллоу решала, то ли покашлять, то ли скрыться незаметно. Скотт порывисто произнес:
— Кэмрин, выходи за меня замуж!
Уиллоу зажала рукой рот, с трудом сдерживая крик отчаяния. Затем, сделав над собой усилие, осторожно сняла босоножки и, бесшумно выбравшись из беседки, пошла к дому.
Слава богу, никто не видел ее отчаяния и разочарования. Никто не встретился на лестнице. В начале коридора она заметила, что дверь в спальню Лиззи открыта. Напротив, из-под двери ванной комнаты, пробивался свет. Уиллоу поспешила к двери, из-за которой доносились звуки, страшно ее напугавшие.
Она нерешительно приоткрыла дверь.
Лиззи стояла на коленях перед унитазом, обхватив его руками, тужилась и давилась. Ее всю выворачивало наизнанку, но, видимо, это уже были позывы без рвоты.
— Лиззи! — Уиллоу опустилась рядом с ней на пол. И стала гладить девочку по спине. Несмотря на теплую ночную рубашку, Лиззи вся тряслась. Почему ты не спустилась и не позвала меня?
— Я сама во всем виновата. — Лиззи села на пятки и убрала с лица взмокшие волосы. — Повариха говорила мне после ужина больше не есть шоколадный торт. А я съела еще два куска. Когда меня стало тошнить, я пошла искать тебя, — глотая слезы, жаловалась Лиззи. Она снова склонилась над унитазом. Потом, измученная, прислонилась спиной к ванне и прошептала:
— Думаю, что теперь все.
Она не сопротивлялась, когда Уиллоу протерла влажным полотенцем ей лицо и привела в порядок волосы. Все это время девочка смотрела на нее такими несчастными глазами, что душа переворачивалась.
— Значит, ты искала меня и не нашла? — спросила Уиллоу.
— Я сползла с лестницы и добрела до бара. А там увидела, как ты танцуешь с господином Бреннаном. Тебе было хорошо. И я не захотела портить тебе вечер.
— Маленькая моя! — Рискуя быть отвергнутой, Уиллоу нежно обняла ее дрожащее худенькое тельце. — Мне дороже вы, мои хорошие. Меня не интересуют танцы, когда вам нужна моя помощь. Я здесь для того, чтобы заботиться о вас и любить вас. Я сама этого хочу.
Лиззи доверчиво обняла ее. Уиллоу тихонько стала напевать колыбельную, под которую всегда успокаивался Джэми.
В душе она ликовала. Тоненькие ручонки Лиззи обнимали ее за шею. Девочка теребила ее платье. Уткнувшись лицом в ее грудь, Лиззи прошептала:
— Мне мама всегда так пела.
— Солнышко, ты ведь очень маму любила. И сейчас страшно по ней тоскуешь.
Лиззи порывисто закивала головой.
— Но с тех пор, как ты приехала в Саммерхилл, я уже не так скучаю без нее. Я хочу извиниться за свое поведение. Я действительно была грубой, потому что старалась не полюбить тебя.