Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии
Шрифт:
Она вдруг сняла капюшон. Через ее худое вытянутое лицо с остатками былой красоты тянулся длинный шрам — наискось, от уха до виска. Но больше пугал не шрам, а алые глаза, обрамленные пепельными ресницами.
— А может быть, и я бы смогла стать императрицей? — Пересохшие губы растянулись в кривой улыбке, обнажая клыки. Ведьма захохотала, а Ева отвела взгляд. Мать Эштана порою была не в себе. Но, говорят, многие из тех, кто впускает в себя тьму, сходят с ума.
— Жаль, что крысеныш не сдох, — продолжила ведьма. — Он должен был попасть в Костяной лес и погибнуть — его ждали. Но нет. Выжил.
Сердце Евы
— Как же он выжил? — стараясь быть спокойной, спросила она.
— Говорят, из-за девки, которая с ним была. Невесты. Наследницы Черного дракона. — Ведьма скрестила пальцы. — Забавно. Она ведь и сама считалась мертвой, вместе со всей семьей. Но нет, девчонка жива. Только станет ли она следующей императрицей? — Ведьма вновь пронзительно расхохоталась.
Остаток пути они молчали. Ева погрязла в своих мыслях и воспоминаниях, ведьма то ли спала, то ли делала вид, что спала.
Когда экипаж остановился, уже стемнело. Ведьма спрыгнула на землю и быстро направилась к старинным развалинам, что были припорошены снегом. Ева поспешила следом. В развалинах прятался тайный вход в возрожденный храм темного бога, где вот-вот девушка должна была стать одной из его жриц.
Выбора у нее не было — или она сделает это, или ее и ее семью ждет суровое наказание.
Ведьма прошептала что-то на древнемагическом, и в развалинах появился тайный проход.
— Чего хочет темный бог? — спросила вдруг Ева, глядя на линию горизонта, которая разрезала мир на небо и степь. Ей не хотелось входить в этот проход.
— Темный бог хочет счастья для всех. Счастье — оно в хаосе. А хаос — дитя тьмы. Его сын скоро проснется. Империя ждет гостя.
Ведьма хихикнула, и Ева покрылась гусиной кожей. Про гостя она слышала — все слышали! Пророчица Алтея кричала о нем на всю площадь Роз и Мечей.
— Идем. Сейчас ты навсегда изменишь свою судьбу.
И Ева пошла следом, чтобы спустя несколько часов вернуться домой как жрица темного бога. Преступница.
В себя я окончательно пришла ближе к вечеру. Наплакалась, правда, так, что глаза стали алыми, как у вампира, а лицо опухло. Плакать красиво я никогда не умела. В голове я по-прежнему ничего не могла уложить, и больше всего на свете хотела попасть домой, к бабушке и тете. Хотела обнять их и братьев, и спросить: «Это ведь неправда?» А услышав подтверждение, снова жить прежней спокойной жизнью, где самой большой проблемой была сдача экзамена магистру Бейлсу. Но я знала, что все это в прошлом. Моя жизнь изменилась, да и я… Я тоже изменилась. Стала драконом. Нет, я всегда им была, только не знала этого. Совсем ничего о себе не знала.
Из своей спальни, где я горько плакала, обнимая подушку, я вышла лишь к ужину, потому что Лаура никак не могла оставить меня в покое. Она буквально силой заставила меня спуститься. Лаура так искренне переживала обо мне, что я не смогла ей отказать.
Когда мы шли через одну из гостиных в столовую, я заметила на стене портреты в богатых золоченых рамах — и среди них портрет молодой женщины, похожей на меня. Она сидела на периллах балкона, а позади нее было то самое незамерзающее зимой озеро, на которое выходили окна моей спальни.
Я сразу поняла, кто она. И остановилась, зачарованно на нее
— Это… — В горле стал ком.
— Да, это ваша мать, — грустно улыбнулась Лаура. — Портрет написан за несколько недель до… До ее гибели. Госпожа Ариадна редко позировала. Но каждый раз получалась на редкость прекрасной.
Я смотрела на ту, которая была моей матерью, во все глаза. Она была очень красивой. Тоненькая, словно прозрачная, с копной светлых волос, мягкими чертами лица и выразительными зелеными глазами. Мы были очень похожи. Очень.
— Ваша милость, я хочу показать вам портреты и фотокарточки вашего отца и деда — в семейном архиве много чего осталось, — сказала Лаура. — Если вы желаете, конечно.
— Желаю! — воскликнула я.
— Тогда после ужина. Вам обязательно нужно подкрепить свои силы. Я расскажу вам историю вашей семьи! — воссияла Лаура, и я кивнула. Мне действительно было интересно, и это был не праздный интерес, не развлечение. Я должна была знать, кто я и откуда, какими были мои родители, и какой я могла стать благодаря их крови.
Несколько часов после ужина мы провели на втором этаже, в кабинете Виктора. Лаура и присоединившийся к ней Антель, чьи крылья пропали, рассказывали мне о семье Ардер, наследницей которой я стала.
Правда, Лаура рассказывала о родителях и дедушке, о семейных традициях и ценностях. Она показывала фотокарточки, описывала мое раннее детство, которое я совсем не помнила, и то и дело сравнивала меня с мамой, говоря, что мы необыкновенно похожи. Я узнала, что мой дед был могущественным магом и сильным драконом, которого все уважали и даже боялись, однако с родными он был заботливым и добрым, часто катал меня на спине и дарил подарки. Мои родители, несмотря на разницу в социальном статусе, женились по любви, и каждый день своей недолгой совместной жизни прожили счастливо, и я была желанным и долгожданным ребенком. Других родственников у меня не осталось — род Черного дракона медленно вырождался, поэтому я была последней. И, по словам Лауры, должна была как можно скорее продолжить род — родить принцу детей. Троих или пятерых. А лучше семерых. Я на мгновение представила себя вместе с Даррелом и толпой детишек вокруг нас, и мне стало смешно. Он и я… Какие глупости…
А вот Антель больше упирал на денежно-имущественные вопросы, пытаясь донести до меня, чем я теперь обладаю. Я понимала, что теперь в моем распоряжении много денег, и я смогу обеспечить достойную жизнь не только себе и своим близким, но и их правнукам, но не вникала в подробности, потому что у меня голова шла кругом от информации. Особняки, имения, драгоценности, активы в банках, предметы искусства — по словам Антеля у меня было все. Только вот семьи не было рядом. Те, кто меня родили, погибли. А те, кто с достоинством воспитали, находились далеко.
Легла я поздно и долго не могла заснуть — все думала, думала, думала. О бабушке, тете и братьях. О родителях и дедушке, что спас меня и уничтожил демона. О тех, кто решил убить мою семью. И почему-то о Дарреле.
Я была рада, что он выжил. И чувствовала тепло на сердце, когда вспоминала его лицо. Вопреки всему он оказался не тем, кто открыл на меня травлю, и меня грела эта мысль. Нет, он все-таки тот еще высокомерный козел, но хотя бы не делал того, из-за чего я буду ненавидеть его всю оставшуюся жизнь.