Неживой
Шрифт:
Петербург — там ответы на все вопросы и ключи ко всем дверям.
От мысли, что сможет вживую увидеть столицу своей империи, он даже вспотел и, что-то пробормотав, отвечая «матери», всё-таки сел за стол.
«Первое, что мне сейчас необходимо», — рассуждал Алекс, — «информация. Двигаться дальше без знаний о мире по меньшей мере самонадеянно, а права на ошибку у меня нет. Тем более в этом теле... Это хорошо, когда ты аристократ, голубая кровь, наследник пусть и павшей, но всё же великой империи. А что делать, если ты полудохлый деревенский дурачок?»
И только он открыл рот,
— Проходи, Филиппушка, проходи, — снова засуетилась Татьяна, резво подскакивая, но старик, как будто не замечая её, подошёл к стоящей в углу бочке, взял ковш и, зачерпнув немного воды, жадно присосался к нему.
«Это тот самый Филипп?» — удивился Алекс. — «Отец Ильи?»
Он слышал, как в разговоре мать несколько раз упоминала про какую-то беду, случившуюся с её мужем, но, честно говоря, как-то не придал особого значения.
А тут вот оно как...
Ещё месяц, от силы два, и отец Ильи окажется в могиле. И хотя Алекс видел причину — на мужчину наложили очень серьезное проклятье, поделать с этим ничего не мог. Повторить такое же — пожалуйста, а вот вылечить — это уже не к нему. Разве что энергии ему дать, хоть отсрочить немного.
И он, мысленно потянувшись к телу старика, несколькими порциями влил в него большую порцию жизненной силы.
Тот замер, оторвался от ковша и, сфокусировав мутный взгляд на жене, хрипло произнёс,
— Пожрать есть чё?
Услышав такое заявление, Алекс усмехнулся, вспоминая книги по этикету и бесконечные описания разных ситуаций. От того, как вести себя за столом и до правил поведения на дуэли.
А тут всё просто, захотел жрать, попросил жрать. Ничего лишнего. Коротко и ясно.
Ладно, будет оказия, пришлю им кого-нибудь, всё ж родители…
Ни разу не сентиментальный и донельзя практичный, сейчас Алекс вёл себя непривычно даже для себя, впрочем, нисколько этому не удивляясь — зная что это влияет донор, точнее то, что от него осталось. Так сказать — «души прекрасные порывы».
Да и чисто с практической точки зрения: кто знает, что будет дальше? А тут, какой-никакой, тыл обеспечен. Еда, крыша над головой…
— Да-да, Филипушка! Конечно есть! — забрякала кастрюлями мать, тут же забывая обо всём на свете. Тот встал и, сосредоточившись, кастанул ещё одно легонькое заклятье, заставляющее Татьяну не думать о сыне. Не совсем, конечно, она будет знать, что он есть, но ей будет казаться, что Илья или только что ушёл, или вот-вот должен прийти.
Убедившись, что всё сработало, он для верности покашлял, привлекая внимание, и, дождавшись, когда мать мазнёт по нему взглядом, словно по пустому месту, тихонько покинул родителей. Заскочив в комнату, собрал кое-какую одежду и, запихав её в валявшийся тут же рюкзак, быстро выскочил из дома через заднее крыльцо.
«Мало ли», — подумал он, — «ещё встречу кого-нибудь, зачем лишние вопросы? А так для всех Илья заболел и лежит в своей спальне. Так вернее».
Из разговора Татьяны со Степаном он узнал лишь о том, что неподалеку находится небольшой городок, — именно туда хотел идти жаловаться неудавшийся донжуан, — но большего ему и не нужно
«Интересно…» — подумал он, заметив в небе над городом какой-то летательный аппарат. — «Глухомань, а летает кто-то… Ладно, если так стоять, всё равно ничего не узнаю, а часики-то тикают...»
Алекс, конечно, понимал, что нужно начинать всё с нуля, и даже как-то радовался этому, но тот факт, что здесь он никто и звать его никак, очень сильно действовал на нервы. Как там говорят? Из грязи в князи? Только вот в данном случае с точностью до наоборот.
Но, само собой, сдаваться он не собирался, а рассчитывал вновь стать «элитой» общества. Выглядя как смерд, внутренне он оставался тем, кем был на протяжении последних сотен лет: некромантом, князем тьмы и одним из сильнейших тёмных магов своей реальности.
***
Городок такого типа, как ему показалось, мог претендовать лишь на звание посёлка — да и то в лучшем случае. Невысокие дома, в основном из дерева, узкие улочки, грязь на тротуарах и разбитые мостовые вновь вызвали у него желание сию секунду покинуть это место. Чего-чего, а подобного бардака он на дух не переносил.
С трудом подавив невесть откуда взявшееся желание немедленно разобраться с администрацией, Алекс взял себя в руки и, увидев неподалеку кричащую трактирную вывеску, бодро двинулся туда.
— Чего тебе, вьюнош? — преградил дорогу местный вышибала.
— Ничего, — ответил тот и, надавив на ауру охранника, заставил отступить, а затем и вовсе согнуться в почтительном поклоне. Народа внутри было немного, свободными оставались больше половины столов, поэтому Алекс задержался в дверях на секунду, выбирая, куда присесть, и, определившись, занял столик в самом тёмном и далёком от стойки углу.
— Чего тебе? — грубо спросила тут же подошедшая некрасивая официантка.
Князь чуть усмехнулся — история повторялась, на лице женщины висело то же самое выражение, что и у охранника на входе.
«Ладно, раз такое однообразие, тогда и я оригинальничать не буду», — решил он и, провернув тот же самый трюк, немного перестарался, чем заставил барышню упасть в обморок.
— Тут девушке плохо! — громко крикнул, не желая помогать нахалке, Алекс.
Но завсегдатаи и так всё видели и, пока он вставал, уже столпились вокруг дамочки.
— Сердце! Сердце послушать надо! — заорал один с виду полный алкаш и, схватившись за ворот платья, резко и сильно дёрнул.
Треск разрываемой материи, прозвучавший под одобрительные возгласы окруживших даму мужиков, прервал звонкий удар пощёчины, заставивший незадачливого спасателя резво отпрянуть от испуганной женщины. А она, придерживая рукой разодранное платье, вскочила и вместо спасибо, — всё же человек помочь пытался, пусть и так неуклюже, — треснула и по второй щеке.