Неживой
Шрифт:
Раздался оглушительный вопль, но на этот раз он исходил от Ярра. Его когти выдвинулись на полную длину, руки и ноги утончились и удлинились, он покрылся шипами, отрастил хвост, похожий на скорпионье жало и тоже увенчанный шипами, раскрыл пасть раза в четыре шире обычного. Перемахнул через укрытие и бросился вперёд.
Он был целью куда более мелкой, подвижной и быстрой, чем догорающий и поскуливающий на земле великан. Он провалился в темноту своей злобы так глубоко, как не провалился в первое время, когда звериные инстинкты полностью управляли им. Вокруг него свистели стрелы, мечи, топоры
Раны не беспокоили его, он забыл о ранах и боли, разил выродков точно и без устали, так стремительно, как только был способен. Никогда прежде он не убивал так много и так быстро, его когти сметали смертных, разрывали их на куски, вместе с доспехами, дырявили и ломали, не оставляя никаких шансов. На песке начала образовываться река крови, а Ярр уже был на стенах, вырезал стрелков и почти добрался до гренадёров.
Прям перед ним предстал обожженный, не спасаясь и не уворачиваясь от его когтей, кинул свою склянку прямо в лицо, зная, что это последнее, что он сделает. Ярр остановился как в копанный, прибрал когти, легко перехватил её в воздухе и отправил владельцу, потратив пару мгновений, чтобы увидеть, как он сгорит в своём же белом пламени.
Чуть поодаль, в дальней бойнице, он увидел ящики с такими же и иными склянками, добрался до них и выбросил со стены во внутренний двор, едва успев уйти от волны жара, поднявшейся, когда те разбились.
Хороший подарок, тем кто оставался во дворе и не рискнул выйти на пристань. Хорошая преграда для них, пока он не разберётся с теми, что снаружи.
Продолжил резню, но целей на его пути становилось всё меньше. Смертные отступили, взяв его в кольцо и оставив в центре, редко стреляя в него, чтоб не расслаблялся, ощетинились копьями и закрылись щитами. О, теперь они уже не хотели с ним драться.
Ярр обернулся, ища глазами великана и переводя дух.
— Нет… — сорвалось с его губ.
Он отогнал этих падальщиков всего минуту назад. Но они снова облепили павшего гиганта слов мухи. Кололи его копьями, остервенело и со страхом, что он ещё подымиться и сможет ответить. Один из воинов, черногривый и с бородой, сражавшийся без шлема, смело забрался на грудь падшего и уже не сопротивляющегося гиганта, и, словно лесоруб, медленно и методично обрушивал громадный топор на его шею, собираясь отделить голову.
Ярр бросился к ним. Проделал себе путь в толпе, увернулся от ударов и бросился на убийцу. Чудом тяжёлая секира смогла блокировать смертельный выпад Ярра. Зрачки воина расширились от испуга, но каким-то чудом он сумел сориентироваться и пнул Ярр в живот, сбросив его с великана. Ярр ударился о землю, тут же перекатился, увернулся от выпада копья сзади и снова бросился в атаку.
Но его остановили.
Нечеловечески быстрый удар короткого изогнутого клинка едва его не обезглавил, Ярр ударил в слепую, но его когти лишь скользнули по круглому и блестящему на солнце щиту. Ещё удар, снова стремительный, финт и удар щитом. Ярр увернулся, достаточно легко, но тут же его спину зацепило ещё одно лезвие, метившее ему в позвончник.
Его обступили мелкие
Ярр не стал с ними церемониться, разломал свои рёбра, выпустил заострённые кости из-под своей острой кожи, и выстрелил ими, будто дикообраз, с которым Ежв имел печальный опыт знакомства в одной из своих экспедиций. Только одна не успела блокировать его залп, упала как подкошенная, с тремя шипами в лице и груди, но её место сразу же заняла вторая. Ярр бы легко её победил, если бы ему не приходилось оборонять ещё и спину. Их удары были настолько тяжёлыми, а мечи острыми, что они бы легко оставили Ярра без лишних конечностей. Ему пришлось вертиться, словно это был целый отряд, окруживший его и не дававший расслабиться.
Голгоа почти уже не дышал. Редко и тяжёло вздымалась грудь, он резко захватывал воздух и тут же выпускал его с хрипом и всхлипываниями. Подрагивал и смотрел на Ярр своими глазами-щелями. Всё реже и реже он пытался вдохнуть воздух.
Ярра захлестнула волна жалости и обиды. Он не смог ничего сделать и сейчас не может. Не представляет как оборвать страдания собрата, не знает как нанести ему удар так, чтобы он умер мгновенно, а не страдал ещё больше.
Ярра больше не атаковали, он изрядно вспотел, пытаясь убить телохранительниц и воина с секирой. Дело пошло быстрее лишь, тогда когда он вспомнил о хвосте и воспользовался им по назначению. Больше никто не решился бросить ему вызов.
Голгоа постепенно затих сам, не отрывая взгляда от Ярра. Когда хрипы закончились, Ярр услышал ещё одно тяжёлое и предсмертное дыхание. Воин с секирой, что пытался отрубить чудовищу голову, лежал чуть поотдаль, заливал кровью изо рта свой промятый доспех и хватал воздух, пытаясь пропихнуть его в проломанную грудь.
Ярр подошёл к нему, стиснув зубы. Поднял ногу, чтобы опустить на голову убийце и раздавить его, словно мерзкого жука, которым тот и являлся.
Но не смог.
— Прочь, выродок, он только мой. Мой!
Холодный и знакомый голос хлестнул Ярра плетью, он отпрянул назад и припал на четвереньки.
— Мама! — прошипел он.
— Я не мать тебе, — холодно ответила она и подошла ближе. — Почему ты ещё здесь? В тебе больше нет нужды. Убирайся. Сгинь. Остановись. Перестань существовать.
— О. Я уйду, мама, — не сразу Ярр нашёл в себе силы ответить. — Как только ты достанешь из меня своих червей, сразу после того, как ты освободишь меня! Или же… после того, как ты умрешь.
— Их нельзя извлечь, — Ярина неприятно и гулко хохотнула, с иронией и издёвкой смотря на Ярра.
— Значит ты сдохнешь! — прохрипел Ярр. — Берегись!
И бросился.
Хотел снести её голову одним ударом, но его когти замерли в паре сантиметров от его горла.
— Так я и знала, что это плохая идея и такое колдовство не стоит пускать в мир, — прошептала она, спокойно глядя на окаменевшего Ярра. — Ну ничего, это дело поправимое.
Каждая клеточка тела Ярра боролась с оцеплением. Находила внутри червей, давила их, возвращала контроль, но черви плодились всё быстрее, глубже вгрызались в его тело, прятались там и не давали ничего делать. Рука Ярра чуть сдвинулась по направлению к её горлу. И сразу же дрогнула, вывернулась, сломалась, и врезалась ему в грудь.