Нежна и опасна
Шрифт:
— Что, укачало? Тебе надо посидеть на носовой палубе, посмотреть на горизонт.
— А я гляну в аптечке, там должны быть таблетки, — сказал Олег.
Я поблагодарила их улыбкой.
Борис Михайлович вытер рот льняной салфеткой, встал из-за стола и сказал:
— Но сначала мы с Аней поговорим о некоторых важных и интересных вещах. Например, о совпадениях.
23. Совпадения
Мы поднялись наверх и уселись на черных диванах, где я впервые осталась с Кириллом наедине много недель назад. Я пришла
Борис Михайлович достал из нагрудного кармана металлический портсигар и вынул толстую черную сигарету с золотым фильтром. Заметив мой взгляд, он спросил:
— Хочешь?
— Нет, спасибо, я не курю.
— И не пьешь?
— Иногда пью, но редко.
— Учишься в институте на бухгалтера?
— Да.
Я не понимала, куда он клонит. Борис Михайлович раскурил свою необычную сигарету и выпустил в мою сторону струю густого ароматного дыма. Я едва удержалась от того, чтобы не разогнать дым рукой. Кирилл не курил, Молчанов тоже (не считая того единственного раза в машине, когда он рассказывал о событиях пятнадцатилетней давности), дедушка давно бросил, поэтому я отвыкла от запаха табака. Из ближайшего окружения курили только Олег Игоревич и Коля, но их сигареты не были такими ядовитыми.
К головокружению добавилось першение в горле.
— Я видел в полиции твои… документы, — сказал Борис Михайлович.
Он выделил слово «документы», и я поняла, что он говорит о бумагах из эскорт-агентства: о списке клиентов, медицинской карте и графике встреч. Неприятный холодок пробежал по спине. Я обсуждала эти бумаги с Молчановым, частично с Кириллом и даже с Жанной, но с Борисом Михайловичем мне совершенно не хотелось разговаривать на эту тему. Неужели это важно для расследования?
— Как ты стала проституткой?
А вот об этом меня никто раньше не спрашивал. Вика предупреждала, что некоторых мужчин интересуют пикантные подробности, — и в этом случае нужно выдать слезоточивую легенду о больной младшей сестренке (не о старшей, не о брате, и тем более не о дедушке), но всем было безразлично. Даже Молчанов не спросил.
— Дед заболел, а Василий Иванович предложил оплатить операцию взамен моего секса с одним мужчиной, — ответила я прямо и четко.
Врать Борису Михайловичу не имело смысла. Это он — цель террористов. Наверняка он знал о деле все, включая послужной список мелкой проститутки Дианы.
— И ты благородно пожертвовала своей девственностью, чтобы спасти дедушку?
Видя, что я называю вещи своими именами, он тоже не стал церемониться. А, может, он в принципе не церемонился с такими как я.
— А я ничем не жертвовала: мне было плевать на девственность. Я была рада, что моего деда вылечат классные врачи в израильской клинике, а мне всего лишь придется потерпеть маленькое неудобство. Мне казалось, что это очень выгодная сделка. Я и сейчас так думаю.
Он снова выпустил струю дыма, который не спешил подниматься вверх или рассеиваться, а висел между нами сизым облаком. Яхта покачивалась, но облако — нет. Единственное,
— Ты такая практичная и рассудительная?
— Нет, я просто бесчувственная. — Он поднял густые седые брови, и я пояснила: — Мне все равно: заниматься сексом или щелкать семечки. Меня это никак не задевает. Вы бы стали переживать из-за того, на что вам плевать, но что приносит высокий стабильный доход? — Он сделал гримасу, которую я трактовала в нужную сторону: — Вот и я не переживала.
— И тебе не было противно?
— Нет. А почему мне должно быть противно? — Против воли я начала злиться, словно меня в чем-то обвиняли. — Ну, потыкал в меня мужчина своим органом — это что, противоречит законам природы? Или это противоестественно?
— А потом еще двенадцать мужчин потыкали.
— А-а, вы посчитали! Да, потом еще двенадцать. От Михи Радича до Кирилла… — и тут я осеклась.
Прикусила губу и отвернулась к окну, за которым линия горизонта плясала в таких невообразимых плоскостях, что к горлу подкатил ком. Затошнило, желудок сжался.
— С Кириллом у тебя тоже семечки? — жестко спросил Борис Михайлович.
— С Кириллом все иначе.
— Ты его любишь?
На прямой ответ мне нечего было ответить. Перед глазами плыл то ли туман, то ли сигаретный дым. Я ощутила, что руки совсем заледенели.
— Так он меня тоже не любит, — через дурноту проговорила я. — Спросите у него, если не верите.
— А зачем вы тогда вместе?
— Затем, что без любви тоже надо как-то жить. Не умирать же теперь…
«…если любишь того, кто тебе не предназначен…»
Я согнулась, ожидая, что опорожнится желудок, но вместо этого почувствовала, как по щекам побежали горячие слезы. Я закрыла лицо руками и начала рыдать в голос, не стесняясь Бориса Михайловича.
Это он меня довел! Зачем он расспрашивал о том, о чем не стоит расспрашивать проститутку? Она или солжет, или устроит истерику.
Он сходил к бару и принес мне коробку с салфетками. Я выдернула сразу три штуки и высморкалась. Он сел рядом и подождал, пока я не прекращу всхлипывать:
— Аня, скажи, ты веришь в совпадения?
Я покачала головой.
— Вот и я не верю. — Он повернулся на диване боком и заговорил быстро и отрывисто: — Меня достали эти покушения. Дилетантские, глупые, неудачные — но при этом никаких зацепок, никаких подозреваемых. Это как укусы бешеной пчелы в темноте — ты не знаешь, что ей нужно, и откуда она прилетит в следующий раз. Я хочу найти заказчика. Режиссера этого идиотского спектакля. Ты — единственная ниточка.
— Я рассказала все, что знаю.
— А тебе не показалось странным, что на одном пляже в одно и то же время оказались две проститутки из одного агентства — первая устроила взрыв, а вторая предотвратила трагедию?
— Да, это странно, — вынуждена была согласиться я. — Но я там случайно оказалась. Я не хотела ехать, все решилось в последнюю минуту.
— Следствие считает, что заказчик преступления, — кто-то из твоих и Зоиных клиентов. Кто-то, кто знал вас обеих.
Я глянула на него: