Нежная для Сурового
Шрифт:
– Я не понимаю… – Сказать, что мне было больно, значит, ничего не сказать. В голове что-то било, будто набатом, а волосы, за которые меня тянули, я была уверена, что они останутся в руках противника. Сердце трепыхалось у самой груди, но из горла вырывались только сдавленные хрипы, отчего-то взгляд Грача буквально сковал меня. Подумалось, что если закричу, то все, это будет концом.
– Ладно, значит, решила косить под дурочку, – улыбнулся Юра, с брезгливостью отпуская волосы, заставляя опуститься на пол. Улыбка получилась хищной, некрасивой, словно оскал зверя. – Иван…
Огромный парень
Грач, тем временем, вальяжно прошелся по гостиной. Так, словно его пригласили в гости. Вытащил из брюк сигареты, закурил. Наконец, сел на диван, что находился прямо напротив меня. Что, что происходило? Почему?
Не знаю, почему я не кричала. Наверное, из страха. Я молча ожидала казни понимая, что ее попросту не отменить. Двое взрослых и тренированных мужчин. И я, игравшая, максимум, в волейбол в школьные времена.
– Киса, ты мне понравилась, поэтому сегодня я буду добрым, можно сказать, снисходительным. – Он сделал затяжку, стряхнул пепел прямо на пол. – Триста кусков можешь оставить себе. Будем считать, что я заплатил их тебе за не очень удачную, но все же ночь. Их кое-как отработала, – выдал он, после делая небольшую паузу. – Но остальное придется вернуть.
– Я ничего не понимаю… – хрипло выдала я. Руки дрожали, правая щека горела настоящим огнем, если бы я уже не стояла на полу на коленях, то точно бы упала.
– Там дорогие вещи. Фамильные. И ты не понимаешь их стоимости, так? Кто тебя надоумил? Сдай тех, кто это сделал, и я буду милостивым, не стану устраивать публичную порку. Мы с Ваней уйдем, а ты продолжишь жить так, как жила. – Его глаза говорили об обратном. Что бы он не требовал назад, если бы у меня это было, и я бы ему вернула эту вещь, меня не стало бы в тот же момент. Глаза Грача были налиты кровью, он был зол, но сдерживался. Пока.
– Я ничего не брала… – Слезы потекли по щекам против моей воли. Мне было страшно и больно.
– Часы, перстень, кольцо. Верни их, – повторился Юра.
– Я не…
– Кто тебя подослал? – Юра в мгновенье поднялся, оказался возле меня. Присел на корточки, поднес тлевшую сигарету к моему лицу. Так, что я почувствовала жар, исходивший от тлевшей стороны. Подельник Грача убрал нож, отошел на пару шагов. Как мне показалось, по крайней мере.
– Умоляю… – Я заплакала еще сильнее. – Я ничего не брала. Можете обыскать всю квартиру… у меня ничего нет…
– Значит, успела передать кому-то? Или сдала в ломбард? Говори! – Очередная пощечина заставила меня громко застонать, но я была рада. Лучше пощечина, чем сигарета, затушенная об лицо.
– Я ничего не…
– Сука! – Юра схватил за горло, поднялся сам и заставил подняться меня вслед за ним.
– Отпусти, прошу…
– Некогда мне тебя сейчас пытать, но, подожди, мы к этому еще вернемся. И поверь, лучше бы мне найти мои вещи прежде, чем я вернусь к тебе! – Он с силой меня оттолкнул, и я попятилась назад, тут же врезаясь в груду мышц под названием Иван позади себя. – Ты знаешь, что делать.
Что? Грач бросил последнюю фразу и быстрыми шагами
Глава 7
Я идиот. К такому выводу я пришел, когда понял, что малолетняя шл*ха, которую я столь бесцеремонно притащил в свой дом, обокрала меня. Бл*дь, меня! То ли она была не в себе, то ли отчаянная, то ли просто не понимала, кто я, но обворовать меня не пытались… очень давно.
И ведь что украла! Это были самые ценные вещи в моем доме. Да, деньги деньгами, но те драгоценности много для меня значили. Кольцо, доставшееся матери от бабушки… которое я много лет мечтал надеть на руку Сандры. Перстень отца. Родителей не было очень и очень давно, все, что было связано с ними, обратилось в прах. Были лишь воспоминания, фотографии и эти вещи. Вся связь с теми, кто когда-то привел меня в этот мир. И часы, подаренные самим Штерном на один из дней рождений. В тот момент я понял, что меня приняли в семью, что теперь я, наконец-то, защищен, что я больше – не пустое место. Они были не просто охрененно дорогими, они были важными. А мне было важно не так уж и многое.
Все это я хранил в своей спальне. Не было нужды прятать в тайниках или сейфах, потому что дом надежно был защищен. А еще меня боялись.
Второй этаж обходился без камер и охраны, потому что в этом не было необходимости. Доступ в личные апартаменты имели единицы, заходили Сандра, Алекс, пожилая домработница, работавшая у меня еще со времен Штерна и я. Все. С Алекса и Сандры обвинения снимались автоматически. Шестидесятипятилетняя Нона Васильевна тоже не шла под описание вора, а больше никто на второй этаж не поднимался. По крайней мере, камеры, установленные на первом этаже, говорили именно об этом. Никого кроме Насти не было. И пропажа совпала именно с тем днем, когда я впервые притащил домой незнакомую девку.
Развели, как лоха. Аж самому было смешно. Я точно заразился от Романова какой-то хренью, иначе черта с два стал бы таскаться с этой малолеткой.
Прибить с*ку хотелось просто жуть как, но пока вещи не были найдены, я не мог ее тронуть. Бросил лучших ребят на то, чтобы обыскали все ломбарды, потрясли всех скупщиков. Короче, сделал все, что мог. Оставалось только ждать.
Сам отправился в Excelsior, доставшийся мне в наследие от Алекса после его отъезда. Там, внизу, по-прежнему все было так, как мы обустраивали с некогда лучшим другом. Несмотря на размолвки и попытки убить друг друга мы, вроде как сошлись, но былой теплоты между нами больше не наблюдалось. Это чувствовал я, это понимал Романов.
В подвальном помещении клуба находилось очень много всего интересного. В лучшие времена Алекс был тем еще ненормальным параноиком и из Excelsior можно было тайком выйти по тайному лазу совсем не там, где изначально зашел. А еще у нас тут была пыточная. И пара клеток. В одной из которых лучший друг держал меня пару месяцев. С*кин сын, как ни крути.
– Одумалась, киса?
– Юра, умоляю! – Настя бросилась к прутьям, вцепилась в них побелевшими пальцами, устремила на меня умоляющий взгляд. – Я ничего не понимаю, за что ты так…