Нежная и волнующая
Шрифт:
– Не помню, чтобы ты был так чувствителен, когда соблазнял меня на вилле, - перебила его Диана.
Ее слова более или менее успокоили его совесть…
После всего они долго лежали, обнимаясь.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя до безумия?
– спросил Джон. Нонна была… - Он остановился,
– Думаю, увлечься ненадолго может каждый, часто увлечение кем-то лишь трамплин в душе для большой любви.
– Джон решил, что выразился достаточно ясно.
– Но в Фиджайре, когда я смотрел на нее, я не видел Нонны. Перед моими глазами было только твое прекрасное лицо. Не плачь, все именно так, как я говорю. Кроме тебя, мне никто не нужен.
– Я не плачу.
– Но в ее глазах действительно стояли слезы.
– Я так долго ждала этих слов.
– Прости, что не сказал их раньше.
Она обняла его, и их губы вновь соединились. Никакого секса сейчас. Просто любовь, забота и…
– Одевайся, - внезапно сказал Джон.
– Зачем?
– Диана была счастлива и здесь.
– Мы сделаем все в духе книжных романов. Сейчас соберемся, поедем и найдем для тебя что-нибудь восхитительное, ярко-розовое, чтобы ты надела это на нашу помолвку. Потом поженимся. На следующей неделе, не позже, - подумав, добавил Джон.
– Не думаю, что мы сможем вести себя паиньками дольше этого срока.
– Ты не выдержишь и трех дней, - нежно улыбнувшись, произнесла Диана.
И она оказалась права.
Эпилог
Однажды Джон сидел в рабочем кабинете Брюссельского отделения компании. Не так давно фирма «Доу-Кейн» заключила очень интересный и выгодный контракт на реставрацию старинного шотландского замка. И теперь ему
Они покинули его три дня назад, но он уже успел страшно соскучиться. Телефонные разговоры только нагоняли еще большую тоску. Рука Джона машинально двигалась по листу ватмана, а мысли были совсем не об архитектурном стиле, в котором он должен был отобразить эскиз, а о жене и дочери. Наверняка, Леон не находил себе места от счастья, принимая дорогих гостей. Дедушка давно зазывал их к себе, Диана же мечтала его навестить. А он сам остался здесь, потому что хотел закончить работу над эскизами.
Джон вздохнул. Надо сосредоточиться. Глаза его опустились на бумагу, и он невольно охнул. На правой стороне чертежа, как раз на том месте, где должен был появиться рисунок башни, с бумаги на него смотрели знакомые женские глаза. Думая о Диане, глядя на ее фотографию на столе, Джон машинально начал набрасывать на листе контуры любимого лица. Бог мой, неужели он так сильно соскучился? Еще как, просто безумно соскучился! Джон отбросил карандаш и подошел к окну. Надо ехать. Черт с ним, с замком! Простоял столько лет, подождет и еще. А он больше не может ждать. Он чувствует, как она зовет его, тянет к себе. Как всегда…