Нежная любовь главных злодеев истории
Шрифт:
С Марией царь сочетался браком по церковному обряду, правда, совершенному без участия патриарха и епископов. Свадьба была пышной, торжественной, вино лилось рекой. Посаженным отцом Иоанна был его сын Федор, дружкой со стороны жениха — князь Василий Иоаннович Шуйский, а дружкой со стороны невесты — Борис Федорович Годунов. Все как один — будущие московские цари. На следующий день после свадьбы отца царевич Федор женился на Ирине Годуновой, на которую Иван Васильевич тоже имел виды.
Царь не любил Марию, так же как и многих жен своих (разве что только к Анастасии и Марии Темрюковне питал он нечто вроде сердечной приязни, а не одну лишь похоть), и нисколько не дорожил ею. Он взял ее себе в жены преимущественно
Даже несмотря на то что Мария была от него беременна, царь начал переговоры с английской королевой Елизаветою насчет своей очередной женитьбы на ком-нибудь из ее родственниц. Новый брак прежде всего преследовал цели политические: направляя в Лондон дворянина Писемского с поручением устроить царский брак, Иван Васильевич требовал начинать переговоры с тесного государственного союза между Англией и Россией.
В невесты намечалась тридцатилетняя племянница королевы, Мария Гастингс. Помимо дел политических, Писемскому предписывалось лично убедиться во внешних данных невесты, которая, по представлениям Ивана Васильевича, должна была быть высокой, дородной, белой лицом и непременно румяной.
По поводу того, что русский царь уже женат, Иван Васильевич повелел объяснить, что, не будучи дочерью царя или владетельного князя, Мария Нагая ему-де неугодна и будет им оставлена для женитьбы на королевской племяннице. Марию ожидало насильственное пострижение в монахини — царь не стал изобретать новых способов, а решил пойти проторенной дорожкой.
Горячее желание царя Ивана породниться с английским королевским домом видно из проекта брачного контракта, в котором, между прочим, сказано, что «наследником Государства будет царевич Феодор, а сыновьям княжны Английской дадутся особые частные владения или уделы, как издревле водилось в России».
Королева Англии благосклонно приняла Писемского. Ему устроили свидание с принцессой, во время которого он смог рассмотреть ее во всех, допустимых приличиями, подробностях и остался доволен. Елизавета, будучи сторонницей союза Англии с Россией, дала согласие на брак, но неожиданно воспротивилась сама невеста. Наслышавшись рассказов о свирепом нраве своего венценосного жениха, леди Мария принялась упрашивать королеву избавить ее от этой сомнительной чести и добилась своего. Сватовство Писемского сорвалось, но идея о тесном союзе с Москвой настолько запала в голову Елизаветы, что вскоре она отправила к Иоанну чрезвычайного посла Джерома Боуса с предложением жениться на ее двоюродной племяннице, леди Анне Гамильтон, недавно овдовевшей. Анна была привлекательна и отличалась твердым и жестким характером. На вопрос королевы о том, не боится ли она грозного русского царя, Анна ответила, что боится одной лишь старости и уверена, что сумеет укротить потенциального мужа.
Сватовство Боуса, привезшего царю вместе с письмом королевы и портрет леди Анны, почти удалось. Иван Васильевич дал согласие на брак с Анной Гамильтон, которая, не дожидаясь возвращения Боуса, выехала из Лондона в Москву, но отказался, как того требовала Елизавета, немедленно удалить из дворца Марию Нагую, которая только что родила сына Дмитрия и еще не успела оправиться от родов. И жестокости свирепого царя был предел...
Боус сдуру стал настаивать на доскональном выполнении требований своей королевы, чем прогневил царя Ивана и был вынужден спешно покинуть Москву. Леди Анну он встретил в Польше и вместе с ней вернулся в Лондон.
Накануне своей кончины царь Иван отправил боярина Шуйского в Швецию сватать одну из дальних родственниц шведского короля, славящуюся своей несравненной красотой. По обыкновению, шведскому королю предлагался тесный союз и всевозможные торговые льготы. Но Шуйский не
Под конец жизни Иван Грозный много каялся в своих прегрешениях. Впрочем, каялся он всю жизнь, подолгу и с удовольствием. Не надо думать о том, что Иван Грозный периодически начинал сомневаться в правильности своих решений или в справедливости выносимых им приговоров. Отнюдь. По мнению царя, суть его прегрешений заключалась в том, что он лишил жизни многих своих подданных, не предоставив им перед смертью возможности покаяться в своих грехах, а также лишал их тела христианского погребения и запрещал совершать по ним заупокойные службы, тем самым отправляя души казненных врагов своих прямиком в ад... Именно эти грехи замаливал царь, смиряя неуемную гордыню.
Хочется закончить рассказ о царе Иване Грозном вопросом, вырвавшимся у Карамзина:
«Кому больше следует удивляться: Царю ли, разрушающему собственное царство, или подданным, смиренно выносившим все беды, все муки, всяческую жестокость и издевательство?»
Алессандро де Медичи, герцог флорентийский
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Настоящее имя — Алессандро де Медичи
Характер — чрезвычайно жестокий
Темперамент — сангвинический
Религия — христианин-католик
Отношение к власти — влюбленное
Отношение к подданным — крайне пренебрежительное
Отношение к любви — похотливое
Отношение к лести — спокойное
Отношение к материальным благам — трепетное, стяжательское
Отношение к собственной репутации — равнодушное
Алессандро де Медичи, герцог флорентийский (1510-1537)
Прославившийся на весь мир род Медичи происходил из Флоренции. К почестям и славе Медичи шли долго, проделав головокружительный путь от аптекарей, по обычаям того времени попутно бывших и лекарями (откуда и пошла сама фамилия - Медичи), до пап и правителей. Во многом благодаря роду Медичи, где убийцы и развратники встречались очень часто, а интриганами были все без исключения, слово «флорентиец» стало в Италии нарицательным обозначением коварного проныры.
Медичи были римскими папами (Лев X и Климент VII), кардиналами, правителями, королевами Франции (Екатерина и Мария). В роду Медичи образованность была в почете — их библиотеки ломились от книг так же, как их сокровищницы — от драгоценностей.
Если не считать небольшого перерыва в начале XVI века, можно сказать, что Медичи правили Флоренцией более трехсот лет.
К власти Медичи устремились во времена Флорентийской республики, которую сами же после превратили в Флорентийскую синьорию. Уже в XIII веке они занимали ряд выборных должностей республики, а кроме того, были банкирами. Поскольку Медичи не входили в круг аристократов, им удалось встать во главе народного восстания против семейства Альбиц- ци, правящего в то время Флоренцией. Восстание оказалось успешным — Альбицци были свергнуты, а популярность и влияние Медичи принялись расти как на дрожжах. В начале XV века Джованни Медичи вошел в состав правительства республики, а в 1421 году стал знаменосцем, то есть фактическим правителем. Именно при нем город-государство Флоренция начал наращивать свое могущество и превратился в один из культурных центров Европы.